Пацан казанский

Камера не переполнена, но все шконки заняты, для Ильяса места здесь нет. Что ж, придется брать высоту боем. Настроение для этого самое подходящее. Убийство ему пришить не смогли, но ствол висит на шее мертвым грузом. Менты четко держат оборону, не видел никто заявления на имя начальника отделения, значит, не собирался Ильяс добровольно сдать ствол. Отец Сбитнева включил все связи, ментам поставлена четкая задача посадить Ильяса, в общем, дело швах. Так что тюрьма теперь для него дом, в котором ему жить, а не просто выживать. И жить по-человечески, спать на кровати, а не под ней.

За столом чаевничала старшая семья, два совсем взрослых типа, один худой, будто высохший изнутри, другой покрепче, с лишним весом, и с ними трое помоложе, не сказать что спортивного вида, но все огнеупорные на вид, мордастые, в драке с такими будет непросто.

Менты рубанули под корень, Ильяса со стволом приняли, та же ситуация с Кишлаком, Юсупом и Юлдашем, им всем также светит срок. На хозяйстве остались Болтай и Зяба, пацаны они крепкие, уважаемые, но Ильяс очень за них переживал. Не выстоять им под натиском Аркаши, а этот гад рвется к власти, никаких в том сомнений нет.

Ильяс передал, что Аркаша мог сдать ментам его и пацанов, но у Аркаши язык подвешенный, подменять понятия он умеет. Заговорил Аркаша пацанов, еще Ильяс крайним окажется. Но пока все на мази, Болтай и Зяба держат масть, с адвокатом вопрос решили, подгон Ильясу сделали, одежда у него теплая, в хабаре много всяких ништяков, так что можно на кое-что в камере рассчитывать.

Ильяс накрутил себя до предела, если что, не отбиваться будет, а бить. И даже убивать. Только вперед, только до полной победы. Но в то же время он же не беспредельщик, его бунт должен быть беспощадным, но не бессмысленным.

Он поздоровался, представился, стараясь не смотреть худому-высохшему в глаза. Но и взгляд он при этом не прятал.

— Вот, на общак подгон.

Тяжело Ильясу, и матрас приходится держать, и сумку, при этом извлекать из нее продукты — кусок сала в марле выложил, полбатона колбасы, пару пачек чая, сахар. Высохший смотрел на продукты, а его кент, который с брюшком, — на самого Ильяса. С интересом смотрел, как на забаву. Приглянулся ему молодой новичок, вдруг с ним будет легко и просто.

— Ну и по какому случаю ты здесь? — с надеждой спросил блатной с брюшком.

В камере холодно, свитер у него под горло, татуировок не видно, но на пальце среди других Ильяс заметил перстень — ромб, разбитый на черные и белые треугольники. Отрицала.

— По двести восемнадцатой, с волыной приняли, — с достоинством ответил Ильяс.

Отрицала поморщился, он-то надеялся, что молоденького приняли по лохматой статье.

Высохший кашлянул в кулак.

— И кто ты по жизни? — тихим, дребезжащим голосом спросил он.

Судя по интонации, он и хотел назвать Ильяса фраером или еще кем-то в том же духе, но в самый последний момент передумал.

— Пацан. Ходжа. Двадцать восьмой квартал, меня там все знают.

— Первоход?

— Нет. Два года за угон, от звонка до звонка.

— Двадцать восьмой квартал… Барахолочка там у вас…

— Мы с Закиром вопрос порешали, все непонятки закрыты, на грев мы отстегиваем, от воров предъяв нет.

— Зашел ты козырно, пацан, — глянув на качка с массивной нижней челюстью, сказал отрицала. — Посмотрим, как ты дальше жить будешь.

— Мне бы место хорошее.

— Хорошее?.. Ну хорошее так хорошее… — криво усмехнулся отрицала. — Жужик, давай, двигайся!

Он указал на рослого, широкого в плечах парня с маленькими злыми глазами. Бугай сидел на второй от окна нижней шконке с левого ряда. Ильясу и подходить к нему не нужно, достаточно повернуться и сбросить скатку на свободную часть шконки. Именно так он и сделал.

Ильяс понимал блатные решили стравить его Жужиком, посмотреть, на самом ли деле новичок такой крутой, как о себе заявил. Ильяса фактически подставляли, но, если на это дело глянуть с другой стороны, перед ним открывалась возможность показать себя в деле. Причем в конфликт с Жужиком он вступал с молчаливого позволения смотрящего. Значит, никаких обвинений в беспределе быть не могло.

Ильяс ничего не имел против Жужика, но как только парень сгреб в охапку его матрас, чтобы сбросить на пол, ударил на поражение. Коленкой в голову. Для этого ему пришлось до предела задрать вверх левую ногу, с силой повернуться на пятке, разгоняя бедро, боль такая, как будто его без подготовки усадили на поперечный шпагат. Зато удар удался, Жужик не вырубился, но крепко поплыл. Ильясу понадобилось всего два удара, чтобы окончательно вывести его из игры.

Жужик не нападал, он стал жертвой обстоятельств, Ильяс не стал опускать парня, сбрасывая на пол его вещи. И его не тронул, дождался, когда к нему вернется сознание. И всем видом дал понять, что легко повторит уже пройденное. Жужик рисковать не стал. Поднялся, наехал на мужика с соседней койки, тот упрямиться не стал, потеснил более слабого. Слабохарактерного очкарика с грустными глазами вытеснили на обочину жизни, но его место у параши занял такой же тюфяк.