Пациент

– Спасибо, – произнес он хрипловатым шепотом. – Это как раз то, что мне надо.

Строение фразы показалось мне немного странноватым, но задумываться по этому поводу я не стал. Просто улыбнулся ему.

– Всегда пожалуйста.

И с этими словами распахнул дверь и шагнул в коридор. Собрался было повернуться и закрыть ее, как вдруг чьи-то лапищи, здоровенные, как бейсбольные перчатки-ловушки, с силой обхватили меня за плечи.

– Ничо не забыл, Паркер? – громыхнул из-за плеча знакомый глубокий бас. Я застыл, мозг лихорадочно работал. Санитар хохотнул мне прямо в ухо. – Для такого смышленого парнишки ты явно затеял полнейшую дурь.

И тут откуда-то из-за спины послышался скрипучий голос доктора П.:

– Ну приветики, вундеркинд.

Ой, блин!

– Ну что? Молчишь в кои-то веки?

Доктор П. грузно обошел вокруг Хэнка, с ликующим видом и мрачной улыбочкой на лице. Наклонился ко мне так близко, что я учуял, как от него несет виски.

– Теперь я отправлю кого-нибудь забрать из этой палаты твой халат, ну а мы с тобой… Мы с тобой отправимся прямиком к доктору Г., и ты выложишь ей все, что задумал учудить с этим своим новым пациентом!

При этих словах я сделал попытку вырваться из захвата Хэнка, хотя это было все равно что разгибать железные прутья.

– Отпусти! – Я старался не повышать голос. – Не знаю, что они тебе рассказали, но ты просто не понимаешь, Хэнк. Они держат тут здорового человека! Он приносит им столько денег, что им плевать, что он совершенно нормальный! Она, скорее всего, убила Несси, чтобы держать это в тайне, Хэнк! Отпусти меня и поговори с ним, сам увидишь. Клянусь тебе, сам увидишь!

Доктор П. откровенно прыснул. Хэнк не присоединился к нему, но захват его ничуть не ослаб.

– Угу, она предупреждала, что ты будешь нести что-то в таком духе. Извиняй, малыш. Ничего не попишешь.

Страшный груз неудачи разом обрушился на меня, а я и без того уже был на пределе от волнения из-за того, что делаю что-то явно незаконное. Попытался подавить мучительный стон, когда вдруг услышал что-то, что навеяло на меня еще бо́льшую жуть.

За дверью палаты Джо кто-то хохотал. Но только не Джо – этого просто не могло быть. Хохот вообще не звучал, как человеческий. То, что доносилось из палаты, больше напоминало какое-то загробное, булькающее, отрывистое гоготание, словно бы доносящееся из гниющей и наполненной какой-то слизью глотки. Это был хохот, который я уже слышал не так давно, – тот самый хохот, что поднимался из зловонной лужи из крови и мочи в моем сне, когда та утаскивала мою мать в свои глубины.

Меня прошиб холодный пот, но ни Хэнк, ни доктор П. никак не отреагировали. Было непонятно, слышат ли они это вообще, а у меня не хватило духа спросить. Все, на что я был способен, – это просто таращиться на дверь Джо, когда Хэнк потащил меня прочь, а хриплый кошмарный гогот гулко отдавался между стен коридора и у меня в голове.

10 апреля 2008 г.

В этой части моей истории начинается реальный жесткач, и, честно говоря, было бы куда проще на этом и остановиться. Но в каком-то смысле изложение всего этого в письменном виде вытягивает яд из моего организма, пусть даже и спустя годы после описанных событий. Но я не стану грузить вас собственными муками.

Доктор П. открыто торжествовал всю дорогу до последнего этажа и кабинета главврача.

– Я сразу понял, что ты за фрукт, еще с той самой секунды, как тебя взяли сюда на работу! Едва только услышал, что они берут ко мне на отделение какое-то юное дарование из «Лиги плюща»[30], то знал уже, что от тебя будут одни заморочки! Говорил ведь ей, что все и так идет как по маслу, что этот молодой да ранний тут только все испортит… Но нет же, ей обязательно присралось оказать услугу какому-то своему дружбану! Хотя вообще-то ты и впрямь неплохо управлялся с остальными больными, учитывая все обстоятельства… Блин, да вы, понторезы йельские, одного поля ягоды – думаете, что солнце светит у вас прямо из жопы… Она даже всерьез надеялась, что у тебя и впрямь что-нибудь выйдет с Джо. Но теперь – теперь она будет сильно разочарована! Я ведь предупреждал тебя, поганец! Помни об этом. Ты по-прежнему был бы в шоколаде, если б меня послушал! Но нет, ты предпочел ввязаться в то, в чем ни хрена не смыслишь. Ты – заносчивое ничтожество. Ты…

Я серьезно: все это бухтение ни на секунду не умолкало все десять минут, что мы поднимались в кабинет доктора Г.

У меня не было ни малейшего представления, что меня ожидает, и я лишь терялся в догадках, где что пошло не так. По-моему, я также чувствовал нечто вроде облегчения оттого, что меня поймали, учитывая тот факт, что вранье и всякие уловки не относились к числу моих профессиональных ориентиров, но было очень мучительно сознавать, что Джо так и остался взаперти. В то же самое время… что за хрень я слышал из его палаты? Я неустанно проигрывал в голове все, что он говорил, постоянно возвращаясь к предостережениям доктора Г. касательно заразности его сумасшествия, начиная уже думать – а не так ли это на самом деле? Или же все просто врали мне всю дорогу?