Пациент

А: Да. А теперь, я ничуть не сомневаюсь, что ты уже большой мальчик и в кровать больше не писаешься, так ведь, Джо?

Д: Еще чего! Дык!

А: Так вот, писаться в постель и воображать себе чудовищ – это примерно одно и то же. Это просто часть тебя, которой ты сам позволил выйти из-под контроля.

Д: Ха, смешно: чудовище – это мое пи-пи!

А: Не совсем. Но и то и другое ты можешь контролировать, поскольку они – это часть тебя самого, Джо. А теперь: по-прежнему ли это чудовище кажется тебе таким уж страшным?

Д: Нет! Я просто пугаю сам себя. И я собираюсь сказать ему, что оно больше не пугает меня, когда в следующий раз его увижу!

Доктор А. остановил пленку, и по нему было видно, что эти последние моменты дорого ему стоили – вид у него был окончательно изможденный.

– Вот потому-то я никогда и не сдамся. – Его голос звучал едва ли громче обычного шепота. – Поскольку думаю, что в своей самонадеянности сам и создал проблемы, которые у него сейчас. Почти что уверен, что в промежутке между двумя первыми сеансами, из-за того, что я ему сказал, Джо перешел от веры в то, что он – лишь цель чудища, которое живет в человеческих психозах, к вере в то, что он сам это чудище. Только подумай, какой эффект это могло произвести на ребенка, ставшего жертвой сексуального насилия! Такие дети и без того уже на пороге диссоциации[35]. То, что я сказал Джо… это могло просто подтолкнуть его к полномасштабному диссоциативному расстройству личности, поскольку мысль о том, что он сам ответственен за насилие над ним, могла оказаться просто невыносимой. Так что он создал себе вторую личность-«чудовище», чтобы переложить на нее вину за имитацию того садизма, который проявлял по отношению к нему его отец. А поскольку тогда мы этого не разглядели, теперь… теперь эта личность-«чудовище» обрела настолько полный контроль над его психикой, что его разум и поведение начали адаптироваться к удовлетворению ее воображаемых нужд. Даже просто считать, что ты какое-то там чудовище, и без того достаточно плохо, поскольку это делает тебя чистейшим садистическим психопатом за всю историю психиатрии. Но в нашем случае все гораздо хуже. Это конкретное чудовище искренне убеждено, что ему нужно постоянно иметь доступ к чьим-то дурным мыслям, чтобы выжить, – примерно так, как ты или я нуждаемся в еде. В результате механизм эмпатийного понимания Джо эволюционировал таким образом, чтобы буквально за секунды после встречи с каким-то другим человеком четко определить, что может выступить для того в качестве наиболее эффективного триггера психоза.

И не только психоза – по причине его сохранившейся внушаемости он способен вызывать по собственному желанию и другие формы мучений. Иными словами, его бредовые представления настолько сильны, что каким-то хитроумным образом придали его разуму способности, недоступные никакому человеческому разуму. А теперь: безусловно, вполне может быть и так, что все те люди, которые уверяют, будто он пробуждает у них наихудшие воспоминания и самые жуткие их страхи, и сами в чем-то параноики или же могли попросту забыть, что каким-то образом раскрыли ключевые подробности в его присутствии. Но даже если это так, нельзя отрицать одного: он развил в себе способность провоцировать людей на самоубийство в качестве защитного механизма – во многом таким же образом, как его изначальная личность «умерла», чтобы уступить место личности-«чудовищу». И это прекрасно у него получалось. До настоящего момента.

Захлопнув папку, доктор А. опять посмотрел на меня, буквально ввинчиваясь в меня взглядом.

– Вот потому-то ты нам и нужен. Ты до сих пор жив и испытал его фокусы на собственной шкуре. Пожалуй, ты единственный свидетель, которым мы располагаем, – не считая Роуз, которая имела с ним дело, когда он был далеко не столь продвинут и проделывал все это настолько давно, что у нас нет уверенности в том, что информация, сохранившаяся у нее в памяти, по-прежнему достоверна. Ты – единственный человек, который может обеспечить нас максимально полным и точным отчетом о его подходах к манипуляции тобой.

С этими словами он взял меня тонкой, но на удивление сильной рукой под подбородок и удерживал, произнося свои следующие слова:

– Так что еще раз прошу тебя, Паркер. Расскажи мне – пусть если и не ради меня, то хотя бы ради Джо, – что между вам обоими происходило?