Пациент

Его проблемы с законом в меньшей степени пугали Леймана. К нему частенько захаживали девицы, тихо обкрадывающие своих мужей. Были спортсмены, которые в наркотическом угаре сбивали на машине человека и скрывались с места аварии. Последняя пациентка, жена известного актёра сериалов, лишь подумывала отравить супруга и забрать себе всё состояние. Доктор никогда не руководствовался моралью. Люди, по крайней мере те, кто приходили к нему, слишком слабые, чтобы такие понятия, как человеколюбие, доброта или милосердие остановили или успокоили их. При помощи простых (хоть зачастую и фальшивых) истин Лейман примирял своих пациентов с самими собой. Он предлагал другие, менее жестокие приёмы, чтобы их цели были достигнуты. Барышня, что пожелала стать вдовой, принялась аккуратно, по заранее оговорённому плану, превращать жизнь этого актёра в ад. И он сам (но на её условиях!) попросил развод.

Приобрёл я гораздо больше, чем потерял.

Просто прописать ему таблетки не выйдет. Прозаком или валиумом тут не отделаешься. Он сочтёт его шарлатаном. Надо дать ему другую истину. Но какую? У него слишком высокий IQ, чтобы просто заявить, что убивать нехорошо. Убивал ли он ещё кого-нибудь?

Изобрёл метод.

Скорее всего. И он до сих пор на свободе. При этом совершенно не боится рассказать об этом. Ведь законы предписывают доктору сдать его копам.

– Черт, он знает, что это мой козырь! – вдруг воскликнул доктор, глядя на мутно-жёлтое свечение одинокого сгорбившегося фонаря за окном.

Никогда никто не узнает, что было произнесено в кабинете. Но он ведь пришёл к нему! Значит, он на что-то надеется!

Следующий сеанс был назначен на послезавтра.

Глава 3

Перед вторым сеансом Лейман попросил свою помощницу сделать самый крепкий в её жизни кофе. Секретарше на это понадобилось пять минут. Доктор мелкими глотками проталкивал внутрь горячую крепкую жижу и думал о Бетти. Он часто прибегал к фантазиям, где он и она вместе летят на Гавайи или Кубу. Доктор не предпринимал попыток обозначить ей свой интерес. Однако сладкие грёзы о её молодой нежной коже, шёлковых тёмных волосах, строгих нарядах, которые всегда подбирались под интерьеры, убаюкивали и ласкали его. Он даже не знал, есть ли у неё парень. Её точно никогда никто не забирал с работы. За любовными звонками также не замечалась. Бетти была ещё студенткой, и наверняка вокруг неё вились прыщавые юнцы. Но кольца на безымянном пальце появиться не успело. И это грело душу. Порой в голову забредала жалкая мысль, что, как только он узнает о её помолвке, он тут же её уволит и найдёт себе новую Бетти.

На этот раз Пит пришёл в черных зауженных брюках, лакированных туфлях, светло-голубой рубашке и галстуке на тон темнее. Вид он имел такой же умиротворённый, довольный собой, с небрежной ухмылкой.

Доктор чувствовал в себе силы победить соперника. Также вооружившись воздушной весёлостью, Лейман, стоя у стеллажей, указал пациенту на стул, а сам заканчивал медитацию. В этот раз это была книга Достоевского «Преступление и наказание». Тонкое невзрачное издание ярко-оранжевого цвета с мягким переплётом и черными плетёными буквами. Доктор тщательно делал вид, что занят чем-то более важным, чем какой-то пациент. Это, думал он, немного остудит самомнение Пита, а значит, позволит ему пойти в атаку и завоевать уважение Эвриджа. «И его скользкая улыбочка навсегда исчезнет», – твердил его внутренний голос. Книга нашла пристанище точно по центру, рядом с жёлтым переплётом увесистого фолианта про историю человечества.

Лейман развернулся, показывая, что готов уделить ему некоторое время, и обнажил белые, как снег, зубы.

– Давайте начнём?

– Давайте, – покорно ответил Пит.

– Не буду скрывать, я долго думал про вашу историю. Она мне показалась интересной.

– Интересной? – Эвридж приподнял одну бровь.

– Хоть и жутковатой по сути, – добавил доктор.

– Ясно, – пациент закинул ногу на ногу и опёрся на спинку стула.

– Теперь предлагаю поговорить о вашем детстве. Кем были родители?

– Прожил я детство в Сиэтле. Отец всю жизнь возил грузы в самые далёкие уголки Америки. Если прочертить его маршруты, то страна покроется сеткой не крупнее, чем москитная.

– Редко виделись?

– Не скажу, что часто. Но все отпуска он проводил с семьёй. Возил нас в Диснейленд, Йеллоустонский парк, Санта-Монику и даже Лас-Вегас. Я его любил.

– Он умер?

– Такой образ жизни не предполагает здоровое питание, спорт и прочее. Он умер от рака горла, едва я закончил колледж.

– Мать?

– Мать я не помню, она погибла, когда мне было пять. Меня воспитывала мачеха, но она не была той мачехой из сказок. Мы любили друг друга. Она выпивала, но не больше, чем остальные мамаши у нас в районе. Док, поверьте мне, вы не найдёте там ничего примечательного, – Пит лениво перевёл взгляд на книги за спиной Леймана.

– Сейчас вы неплохо зарабатываете. Но жили бедно? – продолжал доктор.

– С голоду не умирали, но скейт или ролики покупались старые с рук у семей, где дети уже выросли.

– Как вам удалось подняться?