Паучий престол I (СИ)

Было обидно и неприятно, складывалось такое впечатление, что его просто хотят сломать, ставя в такие условия, которые были диаметрально противоположны тем, к которым он привык, и дело было даже не в раннем подъеме и не в том, что он должен был помогать по хозяйству, а в том, что все эти меры должны были исковеркать его личность. Наверное, его родители все-таки в чем-то были наивны, раз полагали, что можно сменить ориентацию под давлением и путем лишения привычной среды, потому что сексуальное влечение к своему полу, именно в его случае, это не прихоть, не гормоны, не глупость и не банальный подростковый протест, это сознательный выбор, и единственного, чего могли добиться отец с матерью с его стороны, так это ещё более твердой, уже на грани упрямства, уверенности в своей жизненной позиции.

- Как скажите, - буркнул подросток, после чего, подхватив корзину, направился к длинным хозстроениям, понимая, что за один заход он не управится, как и то, что времени у него в обрез, ведь раз сказал Какаши, что завтрак в полседьмого, значит, и правда, так оно и есть, а будет он голодным целый день или же сам о себе позаботиться, мужчину совершенно не волновало. Пришлось снова шмыгнуть носом, сделав вид, что глаза увлажнились из-за неудачной попытки чихнуть.

К его облегчению, приказное поручение Какаши оказалось не таким уж и непосильным или претившим ему, просто непривычное, но терпимое. К тому же, Саске-то думал, что ситуация в курятнике обстоит хуже некуда, а там оказалось чисто и убрано, похоже, Хатаке уделял много внимания своим питомцам, да и не пришлось ему лазить по насестам, отбиваясь от назойливых кур, хотя косились на него наседки подозрительно, словно безмозглая клуша способна понять хозяин перед ней или же нет, но выполнять поручение не мешали. К тому же, за что, скорее всего, нужно было поблагодарить Какаши, чего тот никогда не дождется, конечно же, Пакун, это пернатое исчадие ада, так и не попался ему на глаза. То ли Хатаке его где-то прикрыл, то ли держал подле себя, обстоятельства чудесного исчезновения петуха Учиху волновали в последнюю очередь, но черноперого монстра в курятнике не было, что, несомненно, спасло не только его волосы, но и другие части тела, в которые петух так и норовил его клюнуть вчера. Рабочая курточка поверх футболки, резиновые сапоги вместо шлепанец, матерчатые перчатки на руки и кепка на голову – что бы там ни говорил Какаши, но все-таки он позаботился о его моральном здоровье, по крайней мере, подростку так хотелось думать.

Точнее, на мысли у Саске времени как раз и не было, потому что дело подходило к завтраку, а он так и не принял душ, более того, даже зубы ещё не почистил, из-за чего все тело ощущалось невероятно грязным, запыленным и потным, хотя, по сути, так оно и было, потому что он, и правда, вспотел, а после ещё и чихал от запаха свежего сена, которым фермер столь любовно, что-то приговаривая, устилал насесты. В общем, душ ему был необходим в срочном порядке, но даже в столь нехитром и обыденном деле юный Учиха столкнулся со вселенской несправедливостью и задевающими его гордость обстоятельствами.

В душ во дворе, который в своем строении напоминал тот же нужник, а, точнее, состоял из деревянного короба, решетчатого пола и бака, из которого был выведен рассеиватель, подросток ступил стойко, подмечая, что в нем и крючки для полотенец есть, и коробка пластиковая к стене прибита, чтобы туда можно было поставить туалетные принадлежности. Ступил и фыркнул, чувствуя, что настроение медленно подымается, ведь ничто так не приободряло подростка и не придавало сил, как горячая, ароматная ванная… ну, или душ. Главное, что после водных процедур Саске всегда, в каком бы настроении или состоянии он ни был, становилось легче. Да, фыркнул и даже улыбнулся, насвистывая, ровно до того момента, пока из рассеивателя не полилась вода – холодная.

Зашипев, словно кот, Саске отпрянул из-под струи и прижался к стенке, зябко поджимая пальцы на ногах и прикрывая пах руками, будто это могло спасти его тело от ледяных капель. Резко рванув с крючка полотенце, подросток замотался в него, грозным, негодующим и чертовски злым взглядом буравя стену перед собой, словно та могла вспыхнуть от одного его взгляда, а вместе с ней и одноглазый фермер, и все его хозяйство. По сути, он бы и сам мог пораскинуть мозгами и подумать, что, какими бы теплыми ни были техасские ночи, но было раннее утро, роса на траве, влажность в воздухе, щекотливый ветер на коже, поэтому вода в бачке, естественно, не могла быть горячей.