Паучий престол I (СИ)

Одноместные парты стояли в три ряда, и, когда ему предложили занять любую из свободных, Саске выбрал самое меньшее из предполагаемых зол, хотя предпочел бы место, аналогичное тому, которое он занимал в предыдущей школе – первая парта среднего ряда – а так пришлось сесть на последнюю пусть и тоже по центру. Нет, Саске не был, как говорят, рвачом, просто по натуре он был старательным, усердным, не любил оставлять на потом то, что можно было сделать сегодня, и предельно ясно понимал важность качества знаний, умений и навыков для него, как представителя семьи Учиха, а ещё… да, ещё подросток плохо видел.

Мало кто знал о том, что безупречный во всем Учиха Саске имеет минус пять на правый и минус шесть на левый глаз, причем этот дефект зрения был связан с врожденной аномалией глазного яблока, прогрессируя с годами, и скрывает это с помощью линз, ожидая того часа, когда врачи дадут добро на операцию. В принципе, лазерное корректирование можно было сделать ещё два года назад, но родители, по совету семейного врача, решили повременить с хирургическим вмешательством, пока, так сказать, растет его организм. По большому счету, самому Саске его близорукость не досаждала, тем более что современные линзы можно не снимать хоть неделю, даже в ванной или на ночь, но последняя парта… пока что подросток не мог сказать, будет это иметь какие-то последствия или же нет, да и выбора у него, как такового, не было.

Классная комната был кабинетом истории, приличным, надо сказать, кабинетом, в котором даже имелся кондиционер и мультимедийная доска, но, как понял Саске, был в этой кабинетной системе один изъян – уборка. Староста класса, красивая, но, судя по характеру, стервозная барышня с комплексом «все девушки как девушки, а я одна – богиня» по имени Шион сразу же уведомила его о том, что существует график дежурств, за нарушение которого учащего ожидает дисциплинарное взыскание, как и за прогулы без уважительных причин, за которые наказывали, естественно, допзанятиями. Короче говоря, администрация придерживалась жесткой системы контроля над успеваемостью и дисциплиной учеников, пусть самому Учихе сперва и показалось, что все в этой школе делается, спустя рукава, хотя… Это в больших городах родители и ученики заинтересованы в школах, у которых при любых раскладах будет свой контингент, а в подобных… похоже, дирекции нужно было прилагать много усилий, чтобы удержать сносный уровень при наборе, так сказать, всех и каждого. Сложная, в общем, ситуация, которая наталкивала подростка на мысль, а не пойти ли ему в политику и не навести ли порядок? Впрочем, от детских мечтаний Учиха Саске избавился ещё в младшей школе.

Ещё одним немаловажным фактом было то, что перед ним сидел Наруто, а с правой и с левой сторон, соответственно, Гаара и Киба. Своеобразный треугольник, хотя, как понял подросток, рассадили троицу так специально, очевидно, в рамках мер профилактики нарушений дисциплины, хотя о дисциплине пока что судить было сложно, поскольку… Похоже, когда Намикадзе сказал, что контингент будет колоритным, он имел в виду не только лицевую сторону медали под названием коллектив.

В «Harvard School» не было такого понятия, как отщепенство. Конечно же, классы не были сплочены, и, случалось, между учениками вспыхивали разногласия, конфликты и противостояния, кого-то преподносили, кого-то гнобили, кто-то верховодил, а об кого-то «вытирали ноги», но при всем при этом, если задачу ставили перед классом, то её решали и выполняли все, независимо от своего социального мини-положения, здесь же, похоже, все было наоборот.

Как в первые же минуты подметил Саске, класс делился на несколько группок по три-четыре, максимум пять человек, причем девочки с девочками, мальчики с мальчиками, словно в этом коллективе между статями периодически вырастала непробиваемая стена, сотканная из притязаний и взаимной неприязни. К слову, его новые знакомые, в том числе и Наруто, тоже общались исключительно между собой, хотя при этом нельзя было сказать, что они не вхожи в другие компании.

Например, Киба, вновь-таки как и ожидал Учиха, оказался падким на противоположный пол, заигрывая, причем открыто, едва ли не с каждой девушкой, но при этом все равно удерживая какую-то дистанцию, словно шатен, на всякий случай, если кто-то поведется на его, порой похабные, предложения, оставлял себе пути к отступлению. Гаара был сам по себе: он, похоже, ни с кем не общался без крайней на то необходимости, как и к нему никто не проявлял интереса, кроме должного. Этот парень был одиночкой, но при этом бунтарем. Это чувствовалось, хотя Саске пока что не мог понять, как этому человек удавалось сочетать в себе такое безмятежное спокойствие и такой яростный мятежный дух – загадочный парень. Впрочем, с самим Намикадзе все тоже обстояло не так уж и просто.