Паучиха. Личное дело майора Самоваровой

— Все стены тута кривые, как плитку сняли и уровень поднесли, так поняли, что без выравнивания не обойдешься! Да и гидроизоляцию по-хорошему надо делать, ну, если, конечно, не хотите при малейшей протечке попадалова еще на один ремонт.

— Какой еще один ремонт? И при чем тут стены? — с полоборота разгневалась Самоварова. — Мы стены не меняем! Обычная косметика в ванной!

— Так, голуба моя, в том-то и дело! — не снижала градус напора малярша. — Стеночки-то старые, кривые! Как мы на них без штукатурки новую плитку прилепим?

— А как вы раньше-то собирались?

— Пойдем-ка со мной! — Видя, что хозяйка ничего не смыслит, малярша, будто клещ, шустро прихватила Варвару Сергеевну за рукав и распахнула дверь ванной. — Видишь, плесень да кривизна, надо все штукатурить и гидроизоляцию, говорю, надо!

— И во что это выльется?!

— Тысяч двадцать накинуть придется.

— Двадцать тысяч за подготовку стены?! — возмутилась Варвара Сергеевна.

«Таким, как эта шустрячка, только дай слабину!»

— Голуба моя, не стенЫ, а стен! Все штукатурить придется! И потолки бы навесные сделать, раз пошла такая пьянка.

— Зачем потолки? Эти что ли нельзя покрасить?

— Так мы стеночки подровняем, и потолок кривой в глаза бросаться будет.

— А во сколько еще выльется навесной потолок?

— Вам два надо, сюда и в санузел. Тысяч двадцать, и то это только для вас! Прораб наш подешевле сделает.

— Еще что посоветуете? — нахмурилась Самоварова.

— А еще…

Из их бывшей с доктором комнаты раздался недовольный мужской крик. Слов Варвара Сергеевна не разобрала, мужчина кричал на молдавском.

— Игоряша второй день лежит! Опять со спиной проблемы! — сказала малярша таким тоном, словно во всех проблемах Игоряши была виновата Самоварова.

Женщина бросилась в комнату, а Варвара Сергеевна, застыв в коридоре, вновь ощущала себя как бесконечном дурном сне.

Совсем недавно эта квартира, в которой она жила с Валерой, была хоть и скромной, но светлой и радостной. Разглядывая шпаклеванные, пепельные стены и новую каменную плитку на полу, которая, в отсутствие мебели и обоев, выглядела неприветливо холодной, слыша, как малярша бойко препирается с мужем, лежащим, по всей видимости, на их с Валерой диване, она чувствовала себя здесь еще хуже, чем в день проклятого пожара, начиная с которого ее жизнь стремительно перешла с плюса на минус.

— Чайку горячего просит! — выскочила из комнаты женщина и, нисколько не смущаясь присутствия хозяйки, деловито прикрыла за собой дверь.

— Так вы что, за двоих сейчас работаете?

— Нет, голуба моя! — выкрикивала уже из кухни молдаванка. — Его как раз перед вашим приходом скрутило. Вообще он у меня файный! Тока чутка приболел.

Пообещав малярше обсудить с хозяином новые расходы, Самоварова поспешила вырваться из душной, пропахшей дешевым табаком, потом и каким-то скверным, мясным варевом квартиры.

Откуда-то сверху доносились звуки фортепьяно.

Натренированные пальцы с захватывающей дух скоростью перебегали по клавишам. Судя по паузам, постоянно прерывавшим их полет, за инструментом сидел либо взрослый ученик, либо профи, начинавший готовить какую-то программу.

За год с небольшим, в течение которого квартира Валеры стала ее вторым домом, Самоварова не успела перезнакомиться со всеми жильцами подъезда, и игравший был ей неизвестен.

Выйдя на улицу, Варвара Сергеевна с раздражением обнаружила, что мелкий дождик успел превратиться в настоящий колючий, осенний дождь.

Зонт она, конечно, забыла дома…

«Файный»… Это смешное слово было как будто давно знакомо, но, хоть убей, она не помнила, откуда.

Примостившись под козырьком подъезда в надежде переждать дождь, Самоварова сделала то, что обычно избегала делать — в разгар рабочего дня набрала Валеру.

Он ответил на удивление быстро. Голос звучал тепло и приветливо:

— Как твои дела? Как там наша квартира?

— Вечером расскажу. Слушай, ты когда-нибудь слышал такое слово: «файный»?

Доктор задумался:

— По-моему, это украинский диалект.

— Украинский? Может, молдавский?

— Вроде украинский. Это что-то типа «прекрасный».

— Ну, это-то я поняла…

— Тебя там файной, что ли, назвали? Так ты у меня и есть самая файная!

— Серьезно? — с оттенком недоверия уточнила она.

— Не сомневайся!

— Ладно, до вечера!

— Целую.

Звуки фортепьяно были слышны и на улице.

Напористая минорная мелодия органично вписывалась в шум косого дождя.

Намотав на голову подопревший непонятно-чей-шарф, Варвара Сергеевна добежала до остановки троллейбуса, который, на ее счастье, подошел через пару минут.

Она вышла, не доехав до своей остановки, напротив сетевого кафе.

Самоварова взглянула на экран айфона — был всего лишь час дня.

«Может, Анька сегодня пораньше придет…»

Она боялась признаться себе в том, что не хочет возвращаться в собственную квартиру: мало ли какой очередной сюрприз может ждать ее под дверью.

Надо бы побыстрее заказать, как настаивал Олег, новую камеру, и на сей раз, что бы он ни говорил, расходы она возьмет на себя!

Примостившись, как любила, у окна, Самоварова заказала заведомо невкусный эспрессо и первый попавшийся в меню десерт.