Паук

— Они не знают. Но меня могла снять скрытая камера на складе. В любом случае, нам нельзя долго находиться на одном месте.

— И что будем делать дальше? Постоянно скрываться?

Паук не ответил. У меня зародилось подозрение, что скрываться постоянно мы не будем. Как только синяки на заживут, он, наконец, покончит со всей этой историей. Каким-то извращенным кусочком мозга я понимала его. Поиграть с новой жертвой было, здорово, но только до тех пор, пока опасность не начинает угрожать тебе самому. Паук убьет меня, как только убедится, что кожа достаточно совершенна по мнению его безумной части. Бандиты могут гнаться за нами сколько угодно, но моя жизнь уже принадлежит маньяку.

Остаток пути мы провели в молчании. Мне оставалось лишь смотреть в окно, за которым сгустилась темнота и размышлять о превратностях судьбы. Убийца на соседнем сиденье излучал надежность и опасность одновременно. На самом деле, можно ли вообще на что-то рассчитывать после недели душевных разговоров с сумасшедшим? Мог ли он раскаяться, пожалеть о содеянном и отпустить последнюю жертву? К своему ужасу, я понимала, что это невозможно. Безумие настолько прочно пустило корни, что теперь было неотделимо от нормальной части личности. Возможно сейчас, глядя на дорогу, Паук думает о том, как прекрасно будет выглядеть лезвие, обагренное моей кровью.

Неудавшийся побег, на самом деле, ничего бы не решил. Я могла попасться в руки бандитов, либо, при недюжинном везении, все же пересечь границу и попросить убежища в соседнем государстве. Но даже эта удача не спасла бы от Паука. Жемчужина списка не может спастись, пусть даже мое убийство станет последним, что он сделает.

Несмотря на логику, я все же надеялась на чудо. Появление мафии, о существовании которой успела благополучно позабыть в последние дни, только подхлестнуло желание сбежать. Только теперь будет возможностей — Паук учел ошибку и я вряд ли оставит еще раз без присмотра. В то же время, куда идти в случае успеха? Бандиты выследили меня у Паука, который, к слову, скрываться умеет. Об этом стоило хорошенько подумать перед тем, как попытаться бежать снова. Нельзя действовать наобум, ведь на кону жизнь и свобода.

Далеко за полночь мы остановились у придорожного мотеля. Это было одноэтажное, длинное здание с ровными рядами окон и дверей. Желтый электрический свет, пробивавшийся из-за неплотно задернутых штор навевал мысли о доме. Мне захотелось лечь в мягкую постель, укрыться одеялом и хотя бы на несколько часов забыть о тревогах.

Паук вышел из машины, приказав оставаться внутри. При взгляде на бесстрастное лицо мне мерещились призраки мертвых девушек и кровь, которая, казалось, покрывала его руки. Звать на помощь в мотеле было бы глупо — даже если я избавлюсь от Паука, то тут же попаду в полицию, а оттуда прямиком в руки Александра. Не хотелось сдаваться так легко. Мужчина вернулся через двадцать минут. Выпустив меня из машины, он отошел к багажнику и достал оттуда большую спортивную сумку.

Наш номер оказался в конце террасы. Ключ в замочной скважине с трудом повернулся, впуская нас в помещение. Комната не блистала особым уютом — серые обои в мелкий цветочек местами отходили от стен. Голый крашеный пол, криво стоящий стол, дверь в ванную и двухспальная кровать посередине. Почему-то именно постель вызвала у меня особую неуверенность. Мы будем спать вместе?

— Иди в ванную, — скомандовал Паук. Я кивнула и почти бегом скрылась в помещении, плотно закрыв за собой дверь.

Последний час кожа зудела и мысль о горячей воде не покидала головы. В ванной оказалось зеркало, которое хоть и не могло отразить меня целиком, но все же было достаточно большим, чтобы составить впечатление об итогах пробежки по лесу. Грязная, со спутанными волосами и затравленным выражением лица, я напоминала себе испуганного бездомного ребенка, первый раз оказавшегося в объятиях цивилизации. Футболка и джинсы пребывали в таком же плачевном состоянии. Будь моя воля, я бы их выкинула со спокойной совестью, но разбрасываться вещами было не с руки. Одежду пришлось застирать и оставить сушиться на вешалке для полотенец.

Забравшись в душевую кабину, я отрегулировала воду и встала под горячие струи. Боль в разбитых ногах заставляла морщиться. С тела постепенно сходила грязь, обнажая свежие царапины. Это явно не понравится любителю идеальной кожи, сидящему в соседней комнате. Его возможная реакция пугала меня. В конце концов, существует много способов испортить мне жизнь и помимо неотложного убийства.