Паук из Башни

Свет выхватил провожатого в трех шагах от меня. Клянусь, был бы во второй руке револьвер вместо трости, я бы выстрелил! Ташшар успел избавиться от плаща и теперь стоял на диво неподвижно, словно давая возможность осмотреть себя. Широкие плечи и грудная клетка, переходящая в тонкую талию, длинные ноги. Руки тоже длинны, но диспропорции почти не видно. При желании он мог сойти за очень странного бескрылого авиака. Тело ташшара на девять десятых покрывала спутанная черная шерсть, в которой нет-нет да и проскальзывали тонкие черные перья. Их блеск показался мне странным, не таким матовым, как у нормальных птичьих перьев. А еще странна была его неподвижность. Живые существа не могут быть совершенно неподвижны, это противно их природе, но ташшар смог. Очень полезная способность для идеального убийцы — замирать, как каменное изваяние.

— Я пойду так, как мне удобнее. Не отставайте.

С этими словами наш провожатый запрыгнул на стену, переполз на потолок и быстро пополз вперед.

— Отрицание законов физики. Уплотнена структура мышц и костей… Действительно, не стоит отставать.

Судя по уровню влажности, мы шли под дном канала, порой под ногами раздавался плеск. На запад, в подземелья Квартала Теней. Под ним есть подземелья! Этот вывод логичен, но никто и никогда не пытался их найти или в них заглянуть! Самоубийц не было, ведь даже у магов КГМ нервы не железные. Близость теней выпивает решимость из всех живых существ, заменяя ее страхом.

— Здесь наверх.

— А время близится к восходу, — сказал я, используя карманные часы по прямому назначению. — Ты понимаешь, что толкаешь меня на самоубийство?

— Ты не умрешь. Говорили, что Бриан л’Мориа может читать чувства. Прочти мои, и увидишь, что я не лгу.

— Твои я прочесть не могу, Симон. Ты знал это?

— Нет.

— И я не могу узнать, лжешь ты или нет. Для меня ты всего лишь новое чудовище на улицах Старкрара, чудовище, которое уверяет меня, что, если я приставлю дуло к своему виску и нажму на крючок, со мной ничего не случится.

— Думаю, ты убьешь себя, если сделаешь это, — сказал ташшар, смотря на меня с потолка, — но не умрешь, если увидишь все своими глазами. Иди вперед или убирайся обратно и пытайся понять непостижимое своим умом.

Сказав это, провожатый быстро пополз прочь по потолку, оставив нас перед старой ржавой винтовой лестницей.

— Себастина, если это ловушка… Хм, смешно. Если это ловушка, я, скорее всего, умру. Но если не умру, напомни мне поймать и разобрать эту тварь на кусочки для опытов.

— Непременно, хозяин.

Она поднялась первой, отодвинула тяжелый каменный люк и вытянула меня. Неприятно вновь оказаться в мире, где вместо Луны мерзкое бельмо! Втройне неприятно оказаться там перед рассветом. То, что должно было произойти, описывалось в анналах истории как самое жестокое, самое кровожадное побоище за всю многовековую историю столицы. Тени, неизведанные существа, наследие наших ошибок, они бродят здесь ночью, но днем, при свете солнца тени становятся больше, темнее. Приобретенная ими сила выливается в безудержное кровавое пиршество насилия. Безжалостные и беспощадные, они уже устроили когда-то грандиозный кошмар для всей столицы, и пока маги соображали, как можно им противостоять, тысячи погибли.

Я оказался в восточной части карантинной территории, на размытой границе между кольцом разрушенных построек и зданий, которые сохранились вполне сносно. Небо светлело, даже в Квартале Теней видно, как пробуждается дневное светило. Его лучи словно разжижают эту мерзкую пленку, похожую на ту, что образовывается поверх холодного бульона.

Этот вой я узнал сразу, холодящий кровь, плачущий и тоскливый вой полного отчаяния, боли, обиды! Многоголосый, злой и голодный! Солнечный свет пал на проклятую землю, и обитатели ее изменились!

— Себастина, хочешь услышать шутку?

— Очень, хозяин.

Едва ли она испытывает такое желание, но она моя горничная, моя дракулина, и мои желания это и ее желания.

— Как убить Паука из Башни?

— Не знаю, хозяин. Как?

— Попроси его покончить жизнь самоубийством. Как видишь, это работает.

— Мы еще можем успеть вернуться под землю, хозяин.

— Нет, не можем.

Мы отошли слишком далеко. Двадцать шагов, что за расстояние, казалось бы! Но не тогда, когда жуткая вытянутая тень гротескных форм уже рядом со спасительным отверстием люка перебирает тонкими конечностями-ленточками. А из-за домов появляются другие. Их очертания не имеют ничего общего с тенями, виденными мной в прошлый визит, изуродованные, деформированные… Это не тени разумных существ, а тени их боли. Долгой и мучительной агонии.

— Держитесь за мной, хозяин.

— Бессмысленно. Они везде. Спина к спине!