Паук из Башни

— Еще как. Сначала онемела, вообще ничего не чувствовал, но теперь ноет, едва терплю.

— Тогда не обижаюсь. Что ты собираешься делать?

— Найду его и прикончу.

— Для этого все-таки нужно сначала его найти. Есть зацепки?

— Ни одной. Единственный, кто мог мне помочь, умер.

— Печально. Ха! Никогда бы не подумал, что стану сочувствовать умершему жешзулу! Что дальше, борьба за права малодиусов?

— Мне нужна твоя помощь.

— Все, что в моих силах.

— Среди моих людей нет ни одного стоящего… вообще ни одного мага. Это серьезный недочет. К тому же мне очень нужна помощь алхимика.

— Правда? В каком деле?

— Последнее время я усиленно ищу бывших солдат «Сангуашлосс». Мне нужно, чтобы ты сделал заряд для ракетницы. Фейерверк. Вот такой. — Я вынул из кармана и протянул ему бумажный листок с примитивным рисунком.

— Оу, как символично! — воскликнул он, разглядев мои каракули. — Красный?

— Да.

— Яркий?

— Чтобы было видно даже на окраинах.

— Громкий?

— Чтобы звуковая волна была как от разрывного снаряда.

— И чтобы долго висел?

— Это возможно?

— Понадобится много серы, селитры и красителей, стабилизаторы, но при небольшой обработке могу продлить существование такой штуки до семи, может, девяти минут.

— Этого хватит.

— Берусь! Вот это работа!

— А когда закончишь с этим, собирай все необходимое. Я пришлю людей, они помогут тебе исчезнуть.

— Оу! Хочешь, чтобы я стал… скрытым агентом?

— Тайным агентом. Ты против?

— Да я об этом мечтал! Ты же никогда не допускал меня к работе!

— Ты штатский. Был им. Но теперь ты нужен империи как никогда. Кстати о мечтах. Аноис…

— Безутешна, — перебил меня он. — Я навещаю ее раз в седмицу, и мы подолгу сидим во взаимном унынии! Не могу дождаться, когда увижу ее лицо в тот момент, когда она узнает…

— Нельзя.

— Как?! Ты бы видел ее! Тень! Не знаю уж, прониклась ли она к тебе настолько глубокой симпатией, но поверь, когда тебя, подлеца, хоронили, она едва не бросилась на твою могилу! Пришлось уводить чуть ли не силой!

Больно слышать такое. И приятно.

— Нельзя. Если брать за аксиому гипотезу, что колдун уже знает обо мне, то, вероятно, он начнет… точнее, возобновит охоту. На меня. На тебя. На Аноис.

— За нее я бы не волновался. Л’Мориа взяли твою гостью к себе, приняли как королеву. Никто до сих пор не знает, откуда она взялась и почему искала тебя, но тем больше интерес. Сейчас ее опекают все твои родичи как родную. Хотя не совсем. Похоже, кузен подбивает клинья.

— Не понял.

— Прокладывает торные пути.

— Прости?

— Намеревается начать ухаживания! Так понятнее?

Меня по праву считают истинным экспертом в области чувств, эмоций и прочих подобных тонких материй. Но я, хоть убей, не знаю, отчего шевельнулась в душе такая злая и голодная тоска? Тоска по Аноис, которую я не могу любить, иначе бы понял это сразу. Милая Аноис… и Стальной Ганц. Брр! От одной мысли передернуло!

— К счастью, он редко показывается дома. Сначала я думал, что это мои визиты его отваживают, но Аноис сказала, что «тан Ганцарос очень редко появляется дома, очень редко ночует». Чем именно он занят, я не знаю, но с л’Зорназа не связался, это точно! Кстати о нем, ты знал, что…

— Он звал тебя присоединиться к карательным отрядам, пытаясь апеллировать к твоей жажде мести и справедливости?

— Ты знал.

— Нет, у меня не так много людей, чтобы знать абсолютно все. Я выстроил теорию, предполагавшую этот его ход. Но ты отказался.

— Учитывая ваши отношения и твое о нем мнение, я посчитал, что согласием оскорблю твою память.

— Но соблазн был?

— Честно? Очень маленький.

— Отчего же? Я слышал, он обещает немалые блага всем, кто присоединится к нему.

— Нет уж. — Мой друг внезапно стал мрачен и серьезен. Глаза его, словно вмиг поблекшие, постаревшие, посмотрели на пару ножниц, лежащих на столике. — Вырезанные семьи повстанцев и их горящие дома остались в прошлом, Бриан. Очень далеко на Востоке. Там, куда я никогда не вернусь даже под страхом смерти. Никогда не вернусь.

Я сделал крохотный глоток коньяка и некоторое время следил за тем, как Глэдстоун принюхивается к угольку, выпавшему из камина.

— Я сделаю все в лучшем виде. А потом присоединюсь к тебе, Бри.

— Тебе что-нибудь нужно?

— Блестящий орден на полгруди и чтобы прекрасные тани с томными вздохами говорили обо мне: «Ах какой он герой!»

— По рукам, майор.

Вернувшись к своим людям, я объявил немедленную передислокацию, и все занятые нами помещения были освобождены в течение дня. Нет, мои люди могли убраться за десять минут, но, чтобы не привлекать лишнего внимания, мы уходили медленно, держась штатного расписания имитации распорядка дня. Да, я придумал систему, по которой мои агенты регулярно покидали жилища и совершали определенные действия, ходили в булочную, например, или болтали с соседями по двору. Это был один огромный спектакль, зрители которого о спектакле не подозревали. Порой мне казалось, что паранойя сводит меня с ума, что я делаю дурака из себя самого, придумывая все новые и новые способы обмануть врагов, которых не вижу и которых, возможно, нет рядом. Я жил так, словно за мной следили каждую секунду. Можно легко сойти с ума.