Паутина

— Нет, — покачал головой монах. — Герцог перекусил, перевязал раны и поехал в Саурваль. У него был такой встревоженный вид… Наверное, спешил на коронацию.

— А принц?

— Принц был здесь ещё засветло. Он сменил лошадей, велел накормить телохранителей, а сам поговорил с настоятелем и через полчаса уехал.

— Ты дашь нам немного передохнуть? Саин, я тебя очень прошу, — монах кивнул, распахнул ворота и, тихонько озираясь, провёл нас во двор монастыря. Он проводил нас к сараю, привязал лошадей, насыпал им овса и провёл нас к кельям. Мы поднялись на второй этаж, он отвёл нас в северное крыло, отворил одну дверцу и движением руки показал, что ночевать мы будем тут. В комнате стояла одна-единственная кровать, был стол и полуразвалившийся табурет. Под самым потолком было маленькое зарешеченное окошко.

— Простите, это всё, что я могу вам предложить — моя келья. Сюда отец-настоятель не войдёт.

— Ты прав, Саин, ему лучше ничего не знать, — Аня кивнула, Саин молча вышел и затворил дверь.

— Ну вот, теперь мы можем передохнуть и успокоиться, — заключила Аня, усаживаясь на табурет. Он жалобно заскрипел под ней, но всё же не развалился. Я с недоверием покосилась на кровать, но всё же села.

— Кто это? — спросила я после пяти минут молчания. Саин тем временем уже успел вернуться, принести нам похлёбки и немного хлеба. Перед выходом он посмотрел на Аню, на меня, и без всякого умысла в глазах поинтересовался, когда мы отбудем.

— Ближе к полуночи, — быстро ответила Анна. Когда монах вышел, и я задала свой вопрос, она ответила:

— Ты, наверное, не помнишь. Он был послушником при монастыре тогда, десять лет назад. Потом, когда мы жили в Сен-Дельжотаре, он периодически навещал нас.

— Зачем?

— Здесь ведь монашеский орден. Отец-настоятель претендовал на звание кардинала, но ничего не получилось, и он из священника стал монахом. Не все тогда были за это решение кардинала, в том числе и монахи монастыря на Милой пустоши. Настоятель выступал против свадьбы, как против любого насилия, оправдываемого именем Господа. Саин, как самый молодой, обеспечивал связь замка и монастыря.

— Но почему ты не хочешь встречаться с настоятелем? Он может помочь тебе избежать лап Удо.

— Если он не помешал этой свадьбе тогда, когда Удо был совсем молод, не помешает и сейчас. Да и помощь, которую он может нам предоставить, не совсем та, которая нам нужна…

— Что ты имеешь в виду?

— Сейчас это не важно. Хорошо, что Саин пока на нашей стороне.

— Пока? Он тоже может нас сдать? — встрепенулась я, но Аня, улыбнувшись, меня успокоила:

— Саин? Никогда! Он скорее сам сгинет, но дело в том, как бы он во благо не совершил глупостей. Например, чтобы он не рассказал обо всём настоятелю. Да и потом, когда мы с ним встретились, он тоже ехал из Тосквандоля в Житие, он меня за призрака принял. Как узнал — понятия не имею, но сразу предложил укрытие в монастыре, пока угроза не пропадёт.

— А он точно нас не выдаст? Всё-таки подозрительно…

— Брось! — рассмеялась Анна. — Я в нём уверена.

— В Яноше ты тоже была уверена, — проговорила я и, отставив от себя опустевшую миску, легла на кровать, прижавшись носом к стенке.

В половине одиннадцатого я проснулась. Анна дремала, опустив голову на стол, но как только я, стараясь не разбудить её, приподнялась на кровати, подруга тут же открыла глаза и внимательно на меня посмотрела:

— Выспалась? — спросила она, протирая глаза.

— Прости, я заняла твоё место, — начала извиняться я, но она меня прервала:

— Я не хотела спать… Я так думала, — она погладила щёку, на которой отпечаталась столовая доска.

— Саин больше не заходил? — решила сменить тему я, но получилось это у меня слишком наигранно и резко. Аня, давя в себе желание попросту наорать на меня, чётко, с расстановкой проговорила:

— Лена, я тебе ещё раз повторяю: Саин — наш человек. Нельзя подозревать всех и вся.

— Не сердись, я уже не знаю, чему верить.

— Ты мне верь, — успокоившись произнесла Аня и села рядом. — Как раньше, как всегда. Помнишь, мы всегда друг другу доверяли.

— Но при этом ты всё помнила…

— Хватит об этом. Думаешь, было здорово?! Когда мы попали в другой мир, ранним утром оказались в совершенно незнакомом месте. Где всё иначе, нежели дома.