Паутина

Я не блефовал сейчас, это и правда было так. Ублюдок как сквозь землю провалился после той истории. Его не было в городе, это я знал точно. Он даже на телефонные звонки не отвечал. Мне он был нужен, а если мне кто-то или что-то нужны — я достану. Любым методом. И как бы мне не хотелось этого признавать, но эта тварь — моя последняя зацепка, чтобы докопаться до правды. Если все так, как говорил Макс, то Ахмед не упустит возможности дать мне очередной удар под дых и докажет, что Дарина — фальшивая и лицемерная сучка, которая пришла в мой дом, чтобы развалить ко всем чертям то, что мы считали семьей. Ахмед знал, что искать его буду, поэтому и исчез. Зарылся в нору какую-то и наблюдает, мотая нервы и выжидая очередного момента, чтобы ударить. Исподтишка, в спину. Не догадывается только, что ответный удар будет куда мощнее. Мне кажется, я даже ухмыльнулся от мысли о своих планах, которые уже совсем скоро начну воплощать. Шаг за шагом, день за днем я буду превращать жизнь это урода в пепелище, а его самого — в дерганого маразматика. Я ведь знаю уже, на что давить. О жизни его тоже все знаю — хоть биографию пиши. Кем дорожит, кого ненавидит. Кому должен и кого потерять боится больше жизни. Но он потеряет, иначе я не я.

К нам подошел Матвей Свиридович и бросил на меня вопросительный взгляд. Ему нужно было расклады знать: что, как, с кем, когда и почему. Сюрпризы в этих делах могут под откос годы доверия пустить.

— Я разберусь с этим. Сейчас на отшиб отгоним, и вся эта дурь в воздух нахрен полетит. Видимо, крыса среди наших — вот и повелись. Легких денег захотелось… Всех проверю и устраню, — я оттолкнул от себя узкоглазого, — неквалифицированный персонал.

Тот смотрел на меня перепуганными глазами и лихорадочно замахал руками.

— Э-эй-эй, что значит, в воздух? Да мне яйца оторвут…

— Конечно оторвут… Прямо сейчас и начнут.

— Послушай, Граф… Я же человек маленький… — голос стал тихим, вкрадчивым, на меня смотрит услужливо так, жалостливо. Еще бы, за шкуру свою испугался. — Что с меня возьмешь? Мне приказали — я сделал. Ахмед сказал, что они со Зверем перетерли все…

Я заехал ему кулаком в челюсть, а он, не удержав равновесия, споткнулся и упал, сплевывая на снег кровь. Ублюдок гребаный. Со Зверем они перетерли. Да Макс бы в жизни не пошел на это. Никогда. Даже речи не могло идти о том, чтобы в наркотрафик ввязываться. Нет, он не пошел бы… нет. Или пошел? В голове завертелись картинки и обрывки фраз. Его поездка к Бакиту, поведение странное, вранье, то, как юлил все это время, глаза прятал, а потом и вовсе пропал… "На дно я залягу, брат", "Она Бакита осталась ублажать" и почувствовал, как тошнота к горлу подкатывает. Нет, этого не может быть. Это все равно, что отцу в гроб плюнуть. Не мог Макс…

— Жить хочешь? — узкоглазый быстро закивал головой, мне кажется, его раскосые глаза даже каким-то странным образом округлились. — Ахмеду звони тогда…

Он выхватил из кармана сотовый и набрал номер. Его лицо исказилось от страха, и через несколько секунд телефон выпал из дрожащих рук, разбиваясь об асфальт.

— Граф, пощади… прошу, — упал на колени, хватаясь за мой плащ. — Я не виноват… Нет с ним связи… Умоляю. Все, что хочешь, сделаю. У меня дети… Сын в первый класс пойдет, — у него начиналась истерика, он нес что попало, умоляя не убивать, не умолкая ни на секунду, словно стоит ему затихнуть — сразу получит пулю в висок.

— Сын в школу, говоришь, пойдет? — я направил на него пистолет. — Так я его найду. Знаешь, зачем?

— Граф… пощади… А-а-а-а, умоляю.

— Не слышу ответ…

— Зачем? Не трогай сына, он не виноват. Прошу, Граф…

— Чтобы он мне спасибо сказал, что я его от такого отца избавил. Что человеком без тебя станет. У него пока есть этот шанс…

Я выстрелил в упор, наблюдая, как он взвыл от боли, прикрывая руками залитое кровью лицо. Корчился на земле, орал, проклинал, замолчал только после того, как еще несколько пуль получил.

— Отгоняйте транспорт… уничтожить всю партию.

— Андрей, — услышал хриплый голос полковника, — вы там внутри у себя разберитесь для начала. Перед смертью не врут, сынок… — махнул головой в сторону лежащего на асфальте узкоглазого. — Ахмед не стал бы наглеть так в открытую. Подумай над этим… И с братом поговори.

Я знал, что он прав. Да, дьявол, он прав. Только произнести это вслух — все равно что признать Макса тварью. Подлой и низкой. Когда вот так, за спиной, провернуть все это и сбежать, прикрываясь болью.

— Брат тут не при делах. Я выясню. И спасибо за все…

Мы пожали друг другу руки, и я увидел, как в его глазах промелькнуло сочувствие. Не нужно уметь читать мысли, достаточно сопоставить факты и несколько случайно брошенных фраз, чтобы понять суть.