Паутина будущего

Наконец после того, как все это повторилось раз десять-двенадцать, Мэддок преисполнился решимости узнать, в чем тут дело. Они зашли внутрь какого-то помещения, чтобы немного расслабиться странным для Мэддока, но приятным способом: они практически уселись на неровный, покрытый толстым ковром пол и слушали какие-то звуки, сопровождаемые миганием разноцветных огней. В помещении не было стульев в строгом смысле этого слова, но в полу были углубления, сменявшиеся какими-то бугорками, между которыми можно было достаточно удобно устроиться. Стены были шершавые и голые, украшенные только трубчатыми серебристого цвета светильниками. Мэддок старался догадаться, чем же здесь торгуют. Катя и Кристофер откинулись в своих так называемых креслах и лениво наблюдали за замысловатыми миганиями света. Мэддок посмотрел туда же и обалдел. Это выглядело как картина, нарисованная светом. Движущаяся картина? Он даже прищурился, стараясь понять, как это может быть.

Но как бы ни был увлечен движущимися изображениями Мэддок, он не упускал из виду ни одного движения Кати. И когда она снова вынула чоп и быстро нажала кнопки, Мэддок, слегка пошевельнувшись, дал понять, что наблюдает за ней, и вопросительно поднял брови.

Какой-то парень, весь в шрамах и очень сердитый, будто вобрал в себя гнев сотен людей, размахивая чопом, подошел к ним.

— Как насчет оплаты, птенчики? По два доллара с каждого.

Кристофер отдал ему две смятые серо-зеленые бумажки.

— Старые доллары. Два доллара за нас троих. Пойдет?

Лицо парня на какое-то мгновение просветлело.

— Вы что, отказники? Я так и думал. В таком случае два за троих — это прекрасно. Чего еще от вас ждать!

Он хотел сказать что-то еще, но неожиданно развернулся и ушел, оставив их в покое. Вскоре после этого Катя, а за ней Кристофер и Мэддок встали и вышли на улицу. Пройдя немного по относительно темному переулку, Мэддок остановился.

— Вы обещали, Катя. Вы обещали, что не будете отстранять меня от дела.

Катя обернулась и посмотрела ему прямо в глаза:

— Отстранять? Вы считаете, что мы вас отстраняем?

— Да.

Катя довольно долго обдумывала его слова.

— Отстраняем?

Она улыбнулась Мэддоку самой дружеской и искренней улыбкой, на какую только была способна, однако тот сделал вид, что не замечает ее.

— Мэддок, мы хотели, чтобы вы посмотрели город, — вмешался Кристофер. — Как он вам показался?

— Ваш город? — Мэддок обвал рукой вокруг себя. — Большой, веселый, высокомерный, но не очень добрый. Мне показалось, что он прячет свою истинную красоту и доброту где-то глубоко внутри, под видимой поверхностью, куда могут проникать только глубоко понимающие и чувствующие его люди. Впечатление, что он немного напуган, боится темноты и поэтому слишком громко веселится на свету.

— Я хотела, чтобы вы увидали, как здесь хорошо. Я хотела, чтобы вы увидели, как счастливы здесь люди. — Катя подняла подбородок не то с вызовом, не то защищаясь. — И они в самом деле счастливы. Я здесь посторонняя. И одна из целей моего пребывания в этой стране — это открыть секрет этого счастья и рассказать об этом моим соотечественникам.

Ее акцент усилился, но Мэддок, уже достаточно изучив Катю, догадывался о том, что Кристофер знал уже давно: она это делала намеренно — небольшое и невинное ухищрение для усиления эффекта от своих слов.

В качестве обмена любезностями Мэддок заговорил со своим излюбленным ирландским акцентом, причем гораздо более сильным, чем едва заметный акцент Кати.

— Конечно, конечно уверен, что вы всегда правы. — Он собирался произнести какую-нибудь грубоватую шутку, но, сделав над собой усилие, неожиданно остановился. «Я не имею права, — снова и снова повторял он сам себе. — Я не имею права высмеивать ее».

Вслух он произнес обычным тоном:

— Я очень рад, что вы показали мне город. Наверное, я был гораздо более неуклюж и смешон в его глазах, чем хотелось бы. Многое здесь мне непонятно. Кстати, почему продавцам так не нравились ваши деньги?

Кристофер объяснил:

— Видите ли, наличными расплачиваются только люди, лишенные обычных социальных прав и привилегий. Это так называемые отказники. Остальные, обычные люди, носят чопы. У Марианны и Шарлин очень мощные модели. Они могут очень быстро и эффективно осуществлять массу различных функций. Обычно же используют более простые чопы, исполняющие несколько основных функций.

— Каждый имеет право обладать чопом?

— Каждый, кто обладает здоровыми генами и удостоверением об отсутствии у него опасных тенденций. Каждый, кто, как им кажется, неожиданно не может стать убийцей или вором.

— Кому им? Кто они такие — наши, как я понимаю, враги?

— Администрация Отделения нейтрализации заразных болезней в Атланте. Особенно Служба генетической безопасности. Я не знаю, насколько велики ваши познания в области генетики…

Мэддок прервал его на полуслове:

— Знаю, знаю. Люди бывают либо хорошей породы, либо плохой — вот и вся генетика. По крайней мере, так я понял из когда-то услышанных от вас же слов.

Катя слегка прикусила губу, чтобы не засмеяться от столь упрощенной трактовки основ генетики. Кристофер же как ни в чем не бывало продолжал: