Паутина прошлого

– А у нас в любом случае кроме него никого нет. Муж Лапушкиной ничего не знает, только матерится. Мать Хухолевой – вообще не вариант. Муж и коллеги Юберевой – пустая трата времени. Посидит, ничего с ним не случится, даже если не виновен. И сверху нас дергать не будут, видно же – мы в поте лица зарплату отрабатываем, подозреваемого задержали, а то Макарченок руководству все телефоны оборвал, что мы баклуши бьем. Так хоть какое-то время дадут спокойно работать.

В поисках поддержки Кравченко взглянул на Брагина, но тот молчал. Подполковник находился в замешательстве. Казалось, спустя девять лет история повторяется – опять руководство и сильные мира сего давят, а следователь, причем далеко не самый плохой, опять дает слабину. Не обернется ли уступка начальству серьезной сделкой с совестью, когда придется свалить вину на случайного человека, вовлеченного в события помимо своей воли?

И сразу проснулись сомнения: а вдруг Зубарев замешан? Вдруг знает больше, чем говорит? Бывает же так, когда свидетель и сам не понимает, что важно, а что нет, и умалчивает о фактах только потому, что считает их незначительными. А еще бывает, когда какие-то факты просто забываются, и только следователь может вытащить наружу нужную информацию. Тогда заставить Артема выложить все без утайки просто необходимо. Девять лет назад спешить было некуда – человек уже умер. Но сейчас люди живы, и им грозит опасность. В том, что похититель не оставит пленников в живых, Брагин не сомневался. Серийные преступники свидетелей не оставляют. И все же…

Оперативник отвлек капитана, и Брагин решился. Он вышел в коридор, быстрым шагом добрался до кабинета, где с Артема снимали показания, и взялся за ручку двери.

– Здравствуйте, Викентий Сергеевич!

Лейтенант, проводивший допрос, вскочил. Артем лишь скользнул по Брагину взглядом.

– Здравствуй, Сережа. – Брагин пожал протянутую руку. – Можно твоего свидетеля на пару слов?

– Конечно, что за вопрос! – Лейтенант повернулся к Артему: – Зубарев!

Артем нехотя поднялся и вопросительно посмотрел на подполковника.

Брагин кивнул на дверь. Плотно ухватил Артема за локоть и повел по коридору к выходу.

– Кравченко хочет тебя задержать.

– Он совсем идиот? – Артем не столько удивился, сколько выглядел раздосадованным. – Я же ни в чем не виноват!

– Имитирует активность, – фыркнул Брагин. – Ты мне скажи только, ты действительно ни сном ни духом, кто стоит за тем сайтом?

– Неужели вы думаете, что я бы вам не сказал? – теперь в голосе Артема прозвучал нескрываемый укор.

– Сейчас я тебя выведу. Давай сразу домой и жди моего звонка. Никакой самодеятельности, сиди тихо как мышь под веником.

Артем помотал головой, словно хотел возразить, затем послушно направился следом за подполковником.

Когда Брагин вернулся в кабинет Кравченко, его встретили три затылка, склоненные над монитором – самого хозяина кабинета и двух его подчиненных.

– Викентий Сергеевич, посмотрите! – Услышав скрип двери, Кравченко отстранился от экрана.

На черном сайте действительно многое изменилось. Нет, нового пленника не добавилось, зато дрогнул один из пойманных: Маша Юберева написала признание. Под трансляцией из ее камеры теперь красовался рукописный лист, озаглавленный: «Признание». Маша описывала, как девять лет назад, расследуя убийство молодой девушки, она поддалась давлению со стороны начальства, на которое в свою очередь тоже давили. От нее требовали как можно быстрее закрыть дело. Понимала ли она, когда к ней привели похмельного чмошника, что никакой он не свидетель? Понимала ли, что ему заплатили? Может, не деньгами, может, просто запугали. Конечно, она все понимала, она же не идиотка. Да, она признаёт, что следствие было проведено поверхностно. Да, она признаёт, что обвинение было предъявлено, скорее всего, невиновному человеку – причем очень молодому человеку. Да, она понимала, что ломает парню жизнь, лишает будущего. Теперь она признаёт это.

Сама Маша водила глазами от камеры видеонаблюдения к двери, и даже плохонькая трансляция показывала надежду, светившуюся на ее лице.

– Если она думала, что теперь ее отпустят, то ошиблась, – тихо проговорил Брагин, и, словно в подтверждение его слов, на сайте появилось сообщение: «Вы прочитали признание. Разве я не прав, назвав написавшего его человека негодяем? Какое наказание вы посчитали бы для нее справедливым?»

Ниже уже появились первые отклики. Ничего хорошего для Маши они не сулили. В Интернете все проще: что не в силах сказать в лицо, то можно написать, спрятавшись за ником. Если похититель станет ориентироваться на них, то Маше придется туго.

Похожие чувства испытывал и Кравченко.

– Неужели они это серьезно? – недоумевал он. – Насчет того, чтобы продержать ее в том подвале столько лет, сколько получил тот, кого она посадила? Или вот это: «Повесить на фонарном столбе», – процитировал он. – Неужели он это выполнит, если большинство проголосует?