Паутина судьбы

– А деньги за мои книги Александр тебе отдавал? Тираж весь забрал, пора бы расплачиваться.

– Да он ко мне уж недели три как не заходил. И не звонит.

– Ты ведь вначале мне впаривал, что этот делец часто у тебя бывает. И вообще замечательный парень. За ним как за каменной стеной.

– Ну, не знаю. Может, с ним что случилось. Пока вот обещанного не принес. – Лямченко крутил головой и все перелистывал какие-то бумаги на столе. Разговор, по всей вероятности, ему был крайне неприятен. – Чего ж ты сам ему не звонишь?

– Он ссылается на тебя. Вроде того, что реализовал, все отнес Николаю Ивановичу.

– Врет. Ничего он мне не отдавал. И не звонил. Водки хочешь?

– Не хочу. Хочу получить деньги за свои книги. Или пусть сами книги вернет. Ты же его рекомендовал, вот и расплачивайся.

– Ну ты совсем оборзел. Такого договора между нами не было. Я тебе книги издал? Издал. Ты попросил помочь их продать. Я предложил человека, который этим занимается. То, что он мне для тебя приносил, я тебе отдал. Больше поступлений не было. Звони ему, добивайся или денег, или возврата тиража.

Дома он несколько раз звонил Александру. Но то абонент оказывался недоступен, то просто не включался в разговор. Наконец механическая девица заявила, что такого номера мобильного телефона больше не существует.

И тогда Морхинин понял: его обокрали. Нагло, спокойно, под руководством старого приятеля Миколы Лямченко. Вся эпопея издания «Шестой кулисы» закончилась словно схождением на землю плотного тумана, в котором растворился и тираж, и пресловутый Александр, и давнее, довольно кособокое, как осознал Морхинин, приятельство с Лямченко. Как всегда нерешительно и туго, бывший оперный хорист Морхинин заключил, что ему сюда ходить больше не следует. В общем, Морхинин остался со своими литературными амбициями совершенно один.

Дозвонившись однажды до толстого журнала «Столица», он попробовал пристроить своего «Круглого зайца». Морхинин несколько раз покупал и прочитывал прозу, напечатанную в «Столице», но опять видел прежде всего тенденцию. Подсевшие на наркотическую иглу дети из бывших «хороших» семей; недавние академики, роющиеся в мусорных контейнерах; продающие своих младенцев спившиеся матери-одиночки; разваливающиеся семьи, нищета и преступность… И только упование на Бога нашего может спасти русского человека от полного нравственного распада и инородческого угнетения. Любой батюшка прославлялся как провозвестник пришествия Господня и убеленный чистейшей безгрешностью наставник.

Морхинин вздохнул: в этой позиции журнала была своя истина. Сотрудники «Столицы» считали ее единственно русской и правильной, а потому особенно ненавидели патриотов «красно-коричневого» журнала «Наш попутчик», наверное, даже больше, чем либеральных столпов – «Вымпел» или «Ноябрь».

Морхинин со смехом вспомнил, как не столь давно Тасю и его самого выставила из церкви супруга местного настоятеля. Подъехав к храму после литургии на серебристом джипе, путаясь в длинной до пят норковой шубе и поблескивая бриллиантовыми сережками, «матушка» решительно приблизилась к скромной регентше.

– Вот что, Таисья, вчера я на всенощной слышала, как поет наш хор под твоим руководством. Просто безобразие! Басы рычат, сопрано визжат, остальные воют… Нет, нашему хору нужен другой руководитель. Что вы орали под конец-то? Архангельского? Или кого?

– Кастальского, матушка Эмилия, – кротко отвечала Тася, опустив глаза и с трудом сдерживая слезы обиды. (Прихожане подходили после службы, хвалили-расхваливали, а служивший отец Кирилл, выглянув из алтаря, благословил.)

– Да что вы понимаете в пении, чтобы так грубо выговаривать регенту, пятнадцать лет управляющему хорами в храмах! И к тому же имеющему музыкальное образование… – не выдержал Морхинин.

– А, защитник явился, – вспыхнула как пиротехническая ракета церковно-властительная дама, – тоже с образованием… Профессионалы… Можете быть свободны от нашей церкви с завтрашнего дня.

Тася все-таки заплакала от несправедливости и из-за утраты работы.

– Не плачь, – громко сказал Валерьян. – Небось родственницу на твое место наладила. Регентские курсы прошедшую где-нибудь в Боровске…

– Правильно понимаете, любезный. Мы таких спорщиков не держим, – резко заявила попадья. – А то кликну старосту с охранниками, они вам помогут найти дверь…

– Не волнуйтесь, – помогая Тасе надеть пальто особенно заботливо, усмехнулся Морхинин. – Не забудьте только распорядиться, чтобы нам выплатили причитающуюся зарплату… Не то в суде будете некрасиво выглядеть даже в такой шикарной шубе.

Состоялся и разговор Морхинина по телефону с кем-то из журнала «Новый полет юности» насчет его «Круглого зайца». Женский голос сказал, что они находятся рядом с театром эстрады, чуть дальше; там некий «Пресс-центр».

– Оставьте рукопись на вахте у охраны, – продолжал голос, – мы заберем.