Паутина судьбы

Нельзя сказать, чтобы Морхинину понравилось предложение оставить рукопись «на вахте». Какая-то старозаветная тупость продолжала руководить его поступками в отношениях с редакциями: он все топтался со своими распечатанными текстами и норовил лично предстать перед теми, кто решал судьбу его литературных стараний.

Итак, Морхинин в очередной раз положил аккуратно распечатанную повесть о влюбленном юнце в большой бумажный пакет (таких теперь и не купишь в торговых точках). Четко, красивым росчерком вывел название повести и имя автора. Подписал сбоку и домашний телефон, хотя прекрасно знал, что это совершенно бесполезно.

Впрочем, дважды по телефону его искали. Первый раз известный нам Бертаджини. А другой случай – когда некий кандидат исторических наук сказал, что общество «Знание» выпускает сборник очерков под названием «Живая история Востока» и просил дать небольшой материал на основании «Плано Карпини». Впоследствии вышла толстая, со вкусом оформленная книжица, где среди докторов и кандидатов исторических наук в списке было скромно указано «В. Морхинин, писатель, автор исторических романов». Случалось и такое.

Но чем дальше литературную продукцию захлестывала коммерциализация, тем интерес искренних ценителей иссякал. Просто хороший роман или повесть традиционного направления издать было крайне трудно. «Неформат», – заявляли редакторы в таких случаях.

Словом, поехал Морхинин к театру эстрады, нашел рядом вход в какой-то «Пресс-центр», вошел. Просторный холл. Вешалка, рассчитанная на значительную посещаемость, пуста. Пожилой, внушительного вида охранник и две тетки средних лет. Морхинин объяснил зачем пришел.

– А, в журнал, – сказала одна из теток. – Вот телефон. Звоните.

По телефону прежний женский голос повторил: «Оставьте на вахте».

– Я у вас в вестибюле. Неужели нельзя подняться в редакцию?

– Надо выписывать специальный пропуск. Оставьте, мы возьмем, прочитаем.

– Кто будет читать?

– Ирина Яковлевна, сейчас ее нет.

– Если вам не подойдет, я могу получить рукопись обратно?

– Да, конечно, там же, на вахте.

Прошли указанные две недели, позвонил. Спросил, прочитали ли. «У нас читает Ирина Яковлевна». – «Можно ее попросить к телефону?» – «Ее сейчас нет. Она редко бывает. Кажется, ей не понравилась ваша вещь». – «Тогда спустите рукопись на вахту, я заберу». – «Мы не знаем, где ваша рукопись. Читала Ирина Яковлевна». – «Когда я смогу получить свою повесть?» – «Мы не знаем. Вот лежит пустой конверт. Морхинин. Но пакет пустой». – «Где же повесть?» – «Читала Ирина Яковлевна. Кажется, она должна быть в пятницу». – «А до каких часов она бывает?» В ответ на этот вопрос бросили трубку.

Морхинин разозлился. И прежде всего на себя. «Ну, что за идиот! Зачем оставлять рукопись «на вахте», тем более если с тобой разговаривают, как с бедным родственником? А тебе так и надо, старый дурак. Нет, странный ты человек, все-таки Валерьян Александрович. Можно нащелкать сколько угодно экземпляров из компьютера, пока краски и бумаги хватит. Ну чего ты добиваешься у этой загадочной, чтоб ей околеть, Ирины Яковлевны? Плюнь!»

Но в пятницу, часов в пять, он находился у подъезда «Пресс-центра». Заглянул осторожно в холл. Поглядел, прищурившись, как разведчик.

– А скажите, пожалуйста, – обратился Морхинин к охраннику почему-то льстивым тоном, – не приходила ли в редакцию журнала «Новый полет юности» Ирина Яковлевна?

– Приходила вроде, – ответил охранник.

– А еще не ушла?

– Нет, не уходила.

– Спасибо большое, вы мне очень помогли, – прямо как опер из детективного телесериала.

Морхинин выскочил из подъезда. Стал короткими шагами ходить туда-сюда, зыркая на подъезд.

К тротуару у «Пресс-центра» подъехала «Вольво». Остановилась. Из нее никто не вышел. Видно, кого-то ждут. Стекла затененные, ничего не разглядишь.

Примерно через полчаса из подъезда возникла женщина в пальто с копюшоном. Унылая, неприятная, средних лет. Правая рука отягощена увесистым коричневым кейсом.

Морхинин мягко подошел сбоку:

– Извините…

– Что такое? – неприветливо отнеслась к нему женщина с кейсом.

– Вы не из редакции журнала?.. – любезнейше начал Валерьян. – Случайно не… Ирина Яковлевна?

– Да. В чем дело?

– Видите ли, я отдавал через вахту вам на прочтение… Я автор повести «Круглый заяц». Дело в том, что я хотел бы получить обратно распечатку своей повести…

– Ну, и в чем проблема?

– Ее нигде нет. По телефону сказали: пустой пакет, а…

– Я не знаю, где ваша рукопись.

– Кто же знает? Вы читали, а потом куда же…

– Слушайте, я прочитала. Мне не понравилось. Я отложила в сторону. Дальше не мое дело.

– То есть, как это? Редактор ответственен за…

– Слушай, придурок, чего ты ко мне привязался? – неожиданно хамски оборвала его Ирина Яковлевна. – Не знаю я, где твоя рукопись, и знать не хочу.

– Это что за собачий лай, госпожа редакторша? – на мгновение опешив, взъерепенился Морхинин. – Брали рукопись? Верните. А то завели тут стражу-охрану: не пройти, не узнать. Моя повесть – моя собственность. Верните. И без хамства.

– Пошел к черту, идиот! Взбесился из-за своей распечатки!

– Что ты сказала, тварь? – рассвирепел Морхинин.