Паутина свободы

В силу определённых привилегий оперативница имела возможность просмотреть запись того поединка. Но откуда о нём так дословно знает вот эта, посторонняя?? В кадре голокамер не было видно свидетелей, стоящих настолько близко, чтобы услышать реплики бойцов и потом рассказать. Нет, уходить нельзя, надо выяснить, откуда такая осведомлённость. Не сбившись с ноги, девушка скрылась за углом крайнего дома и тут же скользнула обратно. Спрятаться здесь было непросто, как назло, прямо возле дома на растрескавшейся от времени деревянной опоре висел уличный фонарь. И всё же, укрытие нашлось. Всю боковую стену дома устилали тянущиеся вверх плети жёсткого вьющегося растения. Между ними и гладким пермакритом в самом низу образовалась щель, на вид узковатая даже для фелинкса. Бесшумно оттянув растения ещё немного, оперативница втиснулась внутрь.

Морганийка, тем временем, продолжала в красках описывать поединок и делала это довольно-таки точно. Голос её звенел, жестикуляция становилась всё активнее, наконец, она подхватила с земли лежавший у колен блестящий посох. Легко вскочила на ноги. Движение рук – и посох распался на две половинки, с ними женщина начала завораживающе-плавный танец, медленный, но временами убыстряющийся настолько, что металлические предметы в её руках становились похожи на полупрозрачные веера. Конечно, они блестели далеко не так сильно, как огненные лезвия, тем не менее, в бликах живого огня зрелище получалось завораживающее. Больше того. При движении половинки посоха издавали негромкое отчётливое жужжание, так похожее на звук настоящих мечей, что прямо мурашки по спине. Скорее всего, в них были специально просверлены отверстия для большего звукового эффекта. Оперативница наблюдала представление с приоткрытым ртом. Что это, отрепетированный танец, или перед ней настоящий фехтовальщик? Танцами морганийка занималась точно: она не вала, не тереллианский прыгун и не мириаланка, а всем остальным – кроме твилек, естественно – так двигаться нужно основательно учиться. О-о… Она и шутовской поклон Осоки Тано изобразила точь-в-точь таким, каким в тот день его запечатлела записывающая аппаратура ракетоносца. Снова уселась на корточки и продолжала речь почти ровным голосом:

— Чёрные были побеждены. Но героям… — половинки шеста ритмично ударились друг о друга раз, другой, третий, кланг-кланг-кланг. — … пришлось уносить ноги. С трёх сторон приближались имперские штурмовики, их было много, очень много.

Надо же! Оперативница в своём укрытии покачала головой. Женщина даже дыхание не сбила, явно профи высокого класса.

— И они спаслись? — спросил кто-то из ребятишек по другую сторону костра.

— Конечно! — воскликнул всезнающий мальчик в переднем ряду. — Они же герои, они не могут умереть!

— К сожалению, случается, что умирают и герои, — мягко поправила морганийка. — Но в этот раз, ты прав, никто не погиб.

— Фолк, ты в прошлый раз обещала объяснить, почему у рыцарей древности кристаллы были светлые, а у Чёрных Людей они багровые.

— Это просто. Когда Чёрный подчиняет кристалл своей воле при помощи Тёмной Силы, кристалл испытывает боль. И от этого становится тёмно-красным.

— А-а, вон оно что!

«И чему детей учит? — подумала с неудовольствием оперативница. — Ведь полный бред несёт! Ну, не знаешь, так хоть не говори».

— Расскажите ещё, ещё! — загалдели дети.

— При одном условии, — улыбнулась Фолк. — После этого вы все пойдёте домой, хорошо поужинаете и отправитесь спать, когда скажут родители. Обещаете?

— Да, да!!

К сожалению, в этот момент идиллия вечерней сказки была прервана самым бесцеремонным образом. С той же стороны, откуда недавно пришла оперативница, к костру приблизился добротно, но несколько аляповато одетый субъект. Судя по зеленовато-жёлтой коже, рубленой форме подбородка и угловатым скулам, он был уроженцем Аргазды.

— Какие прелестные детишки! — сказал субъект с широкой улыбкой, скорее, похожей на оскал.

— Но отчего они одни в такое время? — другой голос, и другой субъект, чернокожий, бровастый, стриженый почти налысо и неуловимо похожий на первого манерой одеваться. — Должно быть, родители плохо о них заботятся, раз отпускают в такое время.

— Ничего, — произнёс первый. — Мы их отвезём туда, где им обеспечат лучшую заботу.

— И хорошую работу, — добавил второй, тоже ухмыльнувшись.

Третий мужчина, с чешуйчатой, словно у ящера, кожей, не стал тратить время на разговоры, а сразу двинулся вглубь пустыря, где между стеной дома и забором виднелся узкий проход. Отрезает пути бегства, поняла оперативница.

— Не трогайте детей! — нахмурилась Фолк. — Я закричу, и местные вызовут полицию.

— Вызовут, это верно, — аргазданец тоже двинулся вперёд и остановился в метре от того места, где сжалась в своём укрытии оперативница. — Да вот беда, пока здешние фараоны почешут задницу приехать, нас уже здесь не будет. А ты будешь валяться дохлая. Так что, лучше помалкивай.