Паутина свободы

— Немного, посохом. Реальный меч никогда в руках не держала, — в голосе Китрин явственно прозвучали нотки огорчения. Нола тут же выложила козырного туза:

— Как смотришь на то, чтобы научиться?

— А у вас есть, кому учить? — морганийка широко раскрыла и без того большие светлые глаза.

— Найдём.

Морганийка вздохнула:

— Меня не возьмут, слишком старая. Никто не начинает в таком возрасте.

— Ой-ой-ой, старая, — Нола поцокала языком. — Некоторые постарше тебя начинали и отлично выучились! К тому же, ты многое уже умеешь. Хочешь, я поговорю?

— Нет, я лучше сама. Не возьмут, значит, так тому и быть.

На борту «Ревнителя» Нола первым делом избавилась от душного головного убора. Мода на эти кошмарные «трубы» появилась после создания Империи, когда бесцеремонное отношение к «не-людям» окончательно стало нормой. Заявления об изнасиловании полиция даже не принимала, если жертва другого вида. Твилеки в этом плане особенно уязвимы. Если сдавить самую чувствительную часть лекки – снизу, под основанием – женщина от боли теряет способность сопротивляться. Из-за этого и пришлось срочно выдумывать новую форму чанпи, закрывающую эти места. Поправив фильтры, оперативница надела на голову лёгкую эластичную ленту и только тогда обратила внимание, как смотрит на неё Китрин.

— Что? — спросила она.

— Твои уши, они…

— Ни разу не видела? В принципе, тут нечему особенно удивляться. Кель доры носят маски и очки, мы – эти фильтры. Защита от неблагоприятных внешних факторов.

— У меня не было случая плотно пообщаться с твилеками, — как бы извиняясь, сказала Китрин.

— Ничего, если останешься у нас, будет. И не только с нами. В корпорации много разных видов. Кстати, есть и сефи, вы с ними, кажется, в родстве?

— Да, в отдалённом.

Покидая планету, они имели возможность подробно понаблюдать, как сквозь атмосферу проводят другой корабль. Разрешённый коридор ему указывал небольшой служебный челнок, а по сторонам и чуть позади шли крестом четыре истребителя типа «бритва». Скорее всего, это была посудина Онаки. Местные власти вместо того, чтобы судить, просто выдворяли его прочь, не желая ссориться с известным специалистом по деликатным вопросам: вдруг когда-нибудь понадобится? Пока пережидали отлёт пиратов, женщина-компьютерщица связалась со штаб-квартирой. Канал связи, видимо, находился под имперским контролем, поэтому использовалась высшая степень секретности: вместо образа собеседника над линзой голопроектора клубилось радужное облачко.

— Встретили нормально, — докладывала она, прижав к уху наушник. — Был небольшой инцидент с пиратами, ограничились переговорами. Онака. Да, представь, теснота в Галактике иногда просто поражает… Это она сама доложит, подробностей ещё не знаю… Передать? Ну, конечно… Да. Что?? Опять???

— Тёплая компания? Снова вляпались? — придвинулась ближе Нола.

— Ага. На этот раз, на Агамаре.

— Ох…

— Что-то часто они, — командир мандалоров почесал переносицу. — Я понимаю, попались раз, ну, два, ну, десять, ну, двадцать. Но вот так подряд?

— Шляпы потому что, — сказал стрелок. — И, как нарочно, лезут прямо в пасть к Таркину. Помяните моё слово, он, в конце концов, кого-нибудь из них повесит.

— Наши туда пару корветов с Калевалы отправили, на всякий случай, — сообщила компьютерщица. — Против импов они ничто, но, может, подбирать кого потребуется.

— Сразу пристрелить было бы дешевле и спокойнее, — поморщился командир. — Особенно родственницу Визлы с её вечной пиротехникой.

— Гуманизьм наша отличительная особенность, — с выражением произнёс стрелок.

— Нола, извини, а при чём тут шляпа? — тихо спросила Китрин.

— Просто так говорится, — объяснила твилека. — На старом кореллианском это слово звучит очень похоже на «спящий». Вот люди так и называют тех, кто на ходу спит и в каждую лужу наступает.

— Запомню. Слушай, я всё обдумала… Готова работать в вашей компании. По крайней мере, у вас не скучно. Заодно новых легенд напишу.

— Имей в виду, некоторые вещи рассказывать нельзя, секреты, сама понимаешь.

— Да-да, разумеется, — энергично закивала Китрин. — Понимаю. Ты мне сразу скажи, с кем советоваться. Ну, что можно излагать прямо так, а что хорошенько переврать.

— Скажу и познакомлю, — пообещала Нола.

Кажется, она не прогадала, взяв морганийку с собой. Будет кому сидеть с малышнёй, а заодно и сочинять разные героические небылицы. Из тех, что рассказывают потом на кухнях и в ребельских подвалах под соусом «лично знаю субъекта, который своими глазами это видел». Не грех будет с её помощью разыскать на Такобо и писателя-бродягу, тоже пригодится. Историческая правда – это, конечно, хорошо, но некоторые вещи лучше не знать никому. Даже лет через сто или двести.

Внешняя Луна