Павел Чжан и прочие речные твари

Павел старался не таращиться на очень полного парня, который облаком выплыл из камеры – по-другому зарешеченную каморку с видом на колючую проволоку и забор Павел не мог назвать. Пахло от толстяка совсем не воздушно, шаги давались ему с трудом, но совершал он их сам, придерживаясь за стену. Это Павел уважал.

Среди айтишников и геймеров тучных было много. Коллеги быстро округлялись в нижней части, врастали в кресла, с трудом добирались от паркинга в офис и обратно. Сплошной визуальный диссонанс: тощие руки, щуплые плечи, а ниже ребер тело будто раздувалось и растекалось огромной задницей, раздваивалось тяжелыми слоновьими ногами. Павел бежал от этого так, что беговая дорожка стонала, после чего исступленно и зло молотил грушу. С сидячей работой не стоило расхолаживаться и тем более резаться в игрушки на досуге. Ну или запойно следить за кем-то, как делал Павел.

Когда он последний раз был в спортзале? Павел вдруг понял, что не ходил туда с тех пор, как увидал Краснова. Ритм жизни сбился, график полетел к чер- тям, спал Павел урывками, по четыре – пять часов. Нужно было это прекращать – но как? Не очень ясно.

Придержав дверь, пока та не успела захлопнуться, Павел заглянул в комнату толстяка, в плотный, густо настоявшийся на поте воздух. Шкафов внутри не было, лишь открытые полки со сложенной на них одеждой, средствами гигиены, фоторамками и иконами, тетрадью – должно быть, тем самым дневником. На кровати даже лежала книга – самая настоящая, бумажная, с обложкой, расслоившейся на углах.

Показав доску с распорядком дня и достижениями вроде «лучшая поделка года», Соня предложила посидеть в столовой. Они спустились этажом ниже, по закрытому переходу прошли в другой корпус. Шли на запах булок и супа – время было обеденное, и из столовой доносился звон приборов и тарелок.

Большинство мест было занято, по периметру тянулся раздаточный стол с кастрюлями. Соня взяла куриный суп, Павлу не приглянулось ничего, потому он обошелся пышной слойкой и компотом. Сели в углу, напротив парня с ввалившимися пустыми глазами и таким худым лицом, что по нему можно было изучать строение черепа. Парень с омерзением взирал на манную кашу, стоящую перед ним на столе. Каша растеклась ровным нетронутым слоем, заполнив дно тарелки, всосала в себя ложку.

Лицо пациента было знакомо. Что-то такое Павел помнил – видео, где этот самый парень на фоне крашеной стены рассказывал о заработке в интернете и своих дорогих квартирах, которые на самом деле снимал на пару часов для съемки.

– Это Миша, – пояснила Соня. – Он у нас недавно, вот, откармливается.

– Не очень-то он старается, – пробормотал Павел. Теперь ему и слойку с компотом расхотелось, было желание выйти на свежий воздух. Подальше от тягостной больничной атмосферы.

– Ты не видел, каким его привезли. Ему дверь вскрывали, он сам не мог открыть. Полечился, пришел в себя и к нам поехал.

Павел представил, как это: лежать на полу, без сил подняться или просто доползти до двери и провернуть ключ в замке. Чувствовать щекой холод пола, смотреть на очень близкие соринки, пыль, липкие пятна от пролитого чая. В последние часы видеть вот это все, а не волшебный 3D-мир, к которому привык.

– Это ужасно, – сказал Павел.

– Он выкарабкается, – ответила Соня, поняв его слова по-своему. – Первые дни приходилось кормить через зонд. – Она указала на Павла вилкой: – Тебя скоро тоже придется. Ты исхудал, ты знаешь?

Еще среди пациентов Павел с удивлением заметил батюшку в измочаленной, потерявшей всякий вид и форму рясе. Батюшка приставал к сидящим рядом, тыча пальцем в потолок, что-то вещал о боге данных, который видит всё и говорит через рекламу в Baidu. Этого отправили на лечение принудительно. Он освящал криптовалюты и новые игры для арок, потом пропал куда-то; как оказалось, проиграл всё имущество в онлайн-казино и скрывался от кредиторов на церковном чердаке.

– Питался летучими мышами, – сказала Соня, доедая суп. – Чуть не устроил пожар, когда их жарил. Рясу не отдает, скандалит. – Она внимательно глянула на Павла. – Я таких пациентов помногу вижу каждый день. Теперь ты понимаешь, к чему ведет твоя работа?

Павел снова промолчал.

После обеда Соня показала ему теплицы – в них пациенты выращивали зелень, морковь, лук и салат. На грядках уже проклюнулись ярко-зеленые ростки, на первый взгляд неотличимые от прочих лопухов и газонной травки. Еще они зашли в церквушку, где пахло склепом, ладаном и сыростью. На скамьях у стен молились волонтерки, склонив головы в платках. Шаги отзывались неуютным эхом, и снова захотелось поскорее выйти.