Павел Кашин. По волшебной реке

Роза радуется чуду
Пробуждения весны
Я запоминать не буду
Имя розы и название страны

Откуда родом, откуда родом этот Бог

Перед порогом в твой бардак танцует маленький цветок

Я выпрыгиваю в окна

На осиновом коне
Вы хохочете в бинокли
Но ваш бардак, увы, давным-давно в огне
Какого черта, какого черта мне вас ждать
Ведь я не Теркин, я не согласен на медаль

Откуда родом, откуда родом этот Бог

Перед порогом в твой бардак танцует маленький цветок

«Вера имени меня»

Во времена моей юности, это восьмидесятые-девяностые годы, самиздатом пошли все книги, начиная от Довлатова, «Тайных записок Пушкина» и заканчивая руководством по йоге – ведь это ж все было запрещено в Советском Союзе. Стали печатать первые трактаты по буддизму и нам казалось, что мы какие-то невероятно продвинутые: мы же не знали, что все классики там уже прошли через все-все-все. И, конечно, вот это буддистское, хипповское течение, на фоне незавершенного коммунизма выглядело как революция. Где-то я не так давно такую фразу услышал: «Для женщины истиной является то, во что она верит». По большому счету, это применимо не только для женщин, но и для всего человечества. Потому что, создавая веру имени себя, ты начинаешь как бы быть полноценной единицей, как мне кажется. Иначе же ты статист чьего-то другого мира. И таких людей, кстати, очень много, потому что они не осмеливаются стать главным героем своей пьесы.

По мне как-будто не заметно
По мне как-будто не гуляла нынче грусть
Я помирюсь с восточным ветром
Я милую картину помню наизусть
Бей, бей жизнь, ты уже не выбьешь грусть
Из моей простой души шпорами звеня
Бей, бей грусть, ты уже не выбьешь жизнь
Из моей веселой веры имени меня

В молчанье музыки небесной

Я подарю тебе особенную суть
Я назову тебя невестой
Когда-нибудь родная, только не забудь
Бей, бей жизнь, ты уже не выбьешь грусть
Из моей простой души шпорами звеня
Бей, бей грусть, ты уже не выбьешь жизнь
Из моей веселой веры имени меня

«Настя»

Дело было в клубе «Фантом». Там один зал был с тихим лаунджем, где музыканты играли такой довольно тихий джаз. А был и другой зал был прямо с движухой, где девчонка в трусах танцевала на шесте. Обычно девчонки шли потанцевать, а мужчины шли в тихий зал расслабиться. Кстати, все известные артисты из Москвы приезжали именно туда. И Сергей Середа хотел меня познакомить абсолютно со всеми. И как-то раз познакомил он меня с такой хрупкой девочкой, прямо такой тонкой-тонкой. Оказалось, она питерская была балерина и то ли шестнадцать, то ли семнадцать лет ей было. Настя Волочкова. И мы с ней чего-то так задружились, затусились. Она через несколько лет стала звездой, но до этого момента она еще танцевала и изо всез сил боролась за какие-то главные роли, ну или просто солирующие. Мы часто спорили на тему театра, потому как я всегда считал и считаю театр слишком жесткой системой. Но однажды я ей предложил снять видео.