Pavor Nocturnus

Я обернулся, уже задушил каплю надежды на лучшее, но на первый взгляд то, что стояло на входе, выглядело более-менее мужчиной, никаких тебе щупалец, клыков и когтей, хотя и не без странностей. Зеленый свитер висел лохмотьями на этом скелете, весь дырявый, будто его изрядно так посмаковала моль, но это еще ничего, а вот винно-бордовая юбка (не шотландский килт и даже не современная), ниже колен, будто родом из начала века, вызывала вопросы — что ж, у всех свои наклонности, и хоть бы это была самая жуткая. Ага, куда там — этот образец сумасшедшей живописи потащил волосатые лодыжки к витрине, жадно вдыхал воздух, будто хотел весь высосать отсюда, и прижался щекой к месту, куда минуту назад прилипли ДеВи с Тонконожкой. И это были цветочки, потому как дальше он забормотал зацикленной пластинкой что-то неразборчивое, но подозрительно похожее на «дети, дети… еда, дети», хихикал, хрюкал и даже облизал стекло, а от блаженства глаза разошлись в разные стороны. У меня мурашки побежали по всему, чему можно было, да и Олю это зрелище убедило лучше всех слов, вдобавок парализовало, я слышал удары молотка и шумное дыхание.

Короче, пора уносить ноги, пока они еще целые и без укусов, причем не свои, а стройные любимые, даже если те будут пятиться, брыкаться и ни в какую не хотеть оставлять магазин. Я выдохнул, расправил плечи и уже приготовился к побегу, но вдруг вспомнил, что нас тут вообще-то четверо и всех я точно не вытащу ни на руках, ни цепочкой. Что ж, будет соплякам урок, как вечерами шляться, правда, посмертный, и вообще пусть спасибо скажут, что не сдаю их с потрохами монстру, а то во всех других случаях есть жирный шанс накормить его не только двумя молодыми ягнятами, но и добавкой из лебедушки и барана. Казалось, тут и выбирать нечего, я еще не совсем спятил, чтоб рисковать Олей ради каких-то детей, но она же сама потом заклюет меня, мол, поступил, как последняя сволочь — а только такие и выживают, родная!

Волосы качнулись резкой волной, стукнули мне по носу, это Оля очнулась первой из нас и двинулась к телефону на кассе — дело-то мудрое, но полиция будет здесь в лучшем случае через пять минут и застанет нас на полу уже в разобранном виде. Страшила не оценил потенциальных гостей на вечеринке и поперся к нам гораздо быстрее живого мертвеца, широченную улыбку, будто губы за уголки тянули, прикрыл, а ниточки слюны так и тянулись с подбородка, то и дело марали пол. Что мне было делать, да вообще-то много чего, но я попытал удачу в самом простом способе, а именно запульнул плюшевого медведя с полки тому в рожу, чем черт не шутит! Мда, я позорюсь каждый день, но в глазах любимой чуть реже, а сейчас и выглядел клоуном, и натурально был им — монстр не исчез, не замер, как вампир от вида распятия, и даже не скривился для приличия. План Б — срочная эвакуация в подсобку, я крикнул это таким командующим тоном, что Оля бросила трубку и рванулась туда. Сопляки еще сидели за углом стеллажа, обнялись и тряслись, как перед смертью, и чуть в штаны не напрудили, когда я резко схватил их за руки и толкнул вслед за ней.

Время и без того предательски отвернулось от нас, а этот уродец еще и согнулся, встал на руки, как бесхвостая ящерица, и побежал на нас. Боялись все, но я чуть ли не пинками подгонял этих молочных улиток и постоянно представлял, что оно вот-вот прыгнет на меня и прокусит не то шею, не то задницу — чего уж стесняться, не каждый день за мной гонятся страшилы-людоеды в юбках на четырех ногах! Мы поставили мировой рекорд по скорости, я сам не ожидал, что сдвину здешнюю дверь, которую делали не иначе как в хранилище банка, но по ошибке поставили сюда. Сначала чудище уперлось башкой на полном ходу, потом забило ощутимее, я щелкнул замок на всякий случай, но крошечный мозг и не догадался тянуть на себя, а вместе с проемом не выбьет, каким бы бешено-сильным ни был. Я прижался спиной и съехал на пол без сил — шах и мат, человеческий лимит для этой подсобки и так превышен, а монстров тут вообще не должно быть, все вопросы к технике безопасности!

Тишина сжимала виски, как орехокол, последние крошки храбрости там подавила, и каждая секунда растягивалась, как жвачка, мол, будет ли продолжение банкета или всем уже хватило, на том и попрощаемся. Видимо, второе — вот и славно, хоть мы и замурованы, в прямом смысле забиты в угол, зато никакого buon appetite, mostroв мою смену!