Pax Africana: континент и диаспора в поисках себя

В последнем кабинете Мбеки, назначенном в 2004 г., было двенадцать коса, не считая президента, пятеро зулусов, не считая вице-президента, двое тсвана, двое венда и один сото. Белых в кабинете было трое, индийцев – двое, цветных – двое. На уровне заместителей министров эта тенденция была еще заметнее. Что до генеральных директоров министерств – фактически глав администраций каждой отрасли, – здесь преобладание коса было абсолютным. В конце 1990-х – начале 2000-х годов в печати появились даже статьи о «коса ностра» – термин, употреблявшийся в кулуарах и черными, и белыми.[347] В одной из них Кголела Мангку, в то время глава Фонда Стива Бико, попытался объяснить роль коса в правительстве тем, что исторически они принимали наиболее активное участие в борьбе против апартхейда. Увы, такая интерпретация ситуации только усугубила недовольство: «тянуть своих» – это понятно и знакомо, но зачем же при этом упрекать остальных в том, что они плохо боролись? Ложность этой аргументации была тем более очевидна, что далеко не все коса среди членов кабинета имели хоть какое-то отношение к борьбе.

Стелла Сигкаву, например, министр государственных предприятий в правительстве Манделы (1994–1999 гг.) и министр общественных работ в двух правительствах Мбеки (1999–2006 гг.), была представительницей «королевского дома» (верховного вождя) гкалека в провинции Восточный Кейп. Она – дочь бывшего президента «независимого» бантустана Транскей и сама была министром, а затем премьер-министром этого бантустана, т. е. самим воплощением системы, против которой боролся АНК. Сигкаву оставалась членом правительства ЮАР до дня своей смерти, и официальную речь на ее похоронах произнес президент Мбеки. Вся страна знает, конечно, что Мбеки родился в Айдучве, небольшом городке в Транскее, находящемся на территории «королевства» гкалека.

Кайзер Даливонга Матанзима, первый премьер-министр независимого бантустана Транскей, которого АНК и его союзники в годы апартхейда звали «тираном» Транскея и «предателем», ни в одно руководимое АНК правительство не попал. Но после смерти в 2003 г. Матанзима был удостоен государственных похорон, на которых присутствовали и Мандела, и Мбеки. Мбеки сказал, что Матанзима боролся за независимость, какой он ее видел, и стремился улучшить положение своего народа, как мог.[348] Матанзима был племянником Манделы, и в юности они были близкими друзьями.

Этническим трениям и противоречиям правительство Мбеки стремилось противопоставить пропаганду надэтнической общеафриканской идентичности и культуры – зачастую искусственной. Руководство АНК, проведшее десятилетия в европейской эмиграции и прошедшее школу советского марксизма, сознательно отвергало внешние проявления своей этнической и даже расовой принадлежности. Но по возвращении в ЮАР лидеры АНК переоделись в одежду стиля афропсевдоафриканского платья, введенного в моду афроамериканцами (но не в традиционную одежду своих этнических групп). В этом же стиле были декорированы государственные учреждения, включая посольства, парламент, кабинеты министров, провинциальные и местные административные здания. С 1994 г. такие официальные церемонии, как открытие парламента и особенно инаугурация президента, включали элементы африканского ритуала: барабанный бой, африканский хор, традиционные хвалебные песнопения. С начала 2000-х годов африканская элита начала менять свои европейские имена и подпольные клички на давно забытые или вновь принятые африканские. Так, министр обороны в кабинете Мбеки Пэтрик «Террор» Лекота вернулся к имени Мосиуоа Лекота, премьер провинции Гаутенг и бывший профсоюзный лидер Сэм Шилова стал Мбхазимой Шилова.

Все это было частью процесса возрождения национальной гордости африканцев, отчасти шедшего стихийно, отчасти подталкиваемого официальной политикой. С конца 1990-х годов правительство начало пропагандировать «африканский ренессанс». По мысли авторов этой концепции, «африканский ренессанс» выражался прежде всего в стремлении покончить с войнами, политическим хаосом, голодом, болезнями и бедностью на Африканском континенте. Но у «африканского ренессанса» был и культурно-психологический аспект: развитие у африканцев гордости за свою культуру, свои традиции, достижения своих предков. В это же время началась пропаганда «убунту», что можно перевести как «человечность», «совместность» (близко по значению к славянофильской «соборности»). Теперь «убунту» считается африканской идеологией и африканским образом жизни, существовавшими якобы в африканских обществах до прихода белого человека.