Паж и лилия (СИ)

В непроглядной тьме словно призрак, в которого не хотел верить Де По, проявилась высокая белая фигура в длинном одеянии, как будто светящемся в темноте.

Фигура приблизилась и присела на край кровати. Де По сжался в пружину, готовый выпрыгнуть точно змея и ударить ножом противника первым, целясь в горло.

Фигура протянула к нему свои белые руки, и Натаниэль сделал резкий выпад.

Призрак ловко повернулся в профиль, и нож прошил пустоту. Ледяная рука схватила запястье Натаниэля. Всё ещё сжимая кинжал в руке, захваченной противником, Де По попытался ударить врага кулаком левой руки.

- Стой, Нату, - раздался тихий голос, - это я.

- Я бывают разные… - грубо ответил Натаниэль, прежде чем узнал голос, произнёсший это. И тогда похолодел от страха, ещё большего, чем прежде.

- Это я, твой король, Генрих, разве ты не узнаёшь мой голос? - с ноткой капризной досады сказал Генрих.

- О Ваше Величество, простите меня, - Натаниэль пытался вырвать свою руку из цепких пальцев короля, - я никак не мог подумать, что это вы, мой король. Я умоляю вас о прощении, если бы я знал, я бы никогда, вы же знаете, что я никогда… - взволнованно лепетал Де По, безуспешно высвобождая свою руку.

Генрих не отпускал запястья Натаниэля. Рука короля была холодна как лёд и так же крепка, словно мёртвая хватка.

- Ваше Величество, я… но что вы тут делаете? Ночью это опасно! Убийцы разгуливают по Лувру, - воскликнул Натаниль, но при этом всё больше и больше смущаясь, - я чуть было не заколол вас.

- Ах, Нату, к несчастью нет. Твой удар был провальным. Я заметил твоё движение даже в этой кромешной тьме, и твоё дыхание стало прерывистым, а одеяло замедлило выпад. Боюсь, если бы я был убийцей, то давно прикончил бы тебя, мой ангелочек, - печально протянул Генрих с превеликим снисхождением в голосе. Это утверждение прозвучало двусмысленно и почти угрожающе на фоне тех обвинений, что были выдвинуты пойманным преступником.

- Ах, я рад что был так неловок, - Де По почувствовал, как Генрих притянул его руку с зажатым в ней кинжалом к своей груди.

- Ваше Величество, - выдохнул Натаниэль, но не смог сопротивляться силе Генриха. Острие кинжала упёрлось в грудь короля там, где стучало его благородное сердце.

- Прошу вас, государь, позвольте мне убрать этот злосчастный кинжал. Я беспокоюсь, чтобы вы не поранились, - настороженно произнёс Натаниэль.

- Ты беспокоишься за меня, мой друг? Разве ты не желаешь мне смерти? Разве ты не хотел бы сейчас, чтобы этот клинок по рукоять вошёл в моё сердце? - трагично спросил Генрих, всё сильнее прижимая острие к своей груди. Де По, напрягая все силы, старался противодействовать королю, но едва ли мог побороть Генриха.

- Нет, Ваше Величество! Я всепреданнейше люблю вас, умоляю прекратите играть в эти опасные игры, - жалобно сказал Де По своим почти детским голоском. И если он не мог победить короля силой, то этот тон пробил некоторую брешь в стальном щите отчаянья Генриха. Он грустно усмехнулся.

- Я заметил, что ты, Натаниэль, любишь опасные игры.

- Вообще, да. Но только не те, в которых могут пострадать, м-м-м… - Де По замялся, подыскивая слова, - в которых могут пострадать другие люди, государь, тем более Ваше Королевское Величество. Ваша жизнь, честь и здоровье для меня важнее всего, даже важнее моих собственных жизни, чести и здоровья.

При этом Натаниэль отодвинулся подальше, свободной рукой подтягивая одеяло, словно желая им отгородиться от короля.

- О, нет, мой друг! Твоя любовь не подлежит сомнению. И потому, я прошу тебя ещё раз доказать мне это. Последнему испытанию я подвергну твою верную руку, которая разит моих врагов.

- Что вы хотите? - взволнованно спросил Натаниэль, чувствуя как нож впивается в плоть.

- Я прошу тебя совершить этот coup de grace, последний удар, которым добивают смертельно раненного, дабы прекратить страдания, - прерывистым шёпотом сказал король. В его голосе звучала смертная мука.

- Нет! Нет! Мой государь! Остановитесь! О Боже! Боже! - вскричал Натаниэль. - Прошу вас, Ваше Величество, обратите свой взор к Святым Небесам! Помолимся.

Генрих ослабил хватку и Де По вырвал руку, осенив себя крестным знамением.

- Покайтесь! - грозно приказал граф своему королю.

- Я каюсь! Ах! Mea culpa…- король выкрикнул срывающимся голосом эти слова и упал на постель. Его тело содрогалось от рыданий.

- О! мой король! Мой бедный король, - прошептал Де По жалостливо. Он осторожно и благоговейно погладил Генриха по плечу, желая успокоить, но весь дрожа от слёз и холода, король не почувствовал этого легчайшего прикосновения.

В темноте Натаниэль не различил положение Генриха и коснулся его волос. Нежно и почти невесомо Де По провёл кончиками пальцев по голове короля, исполнив это движение всей доступной ему душевностью. Генрих затих, умолкнув, он воспрянул и, ничуть не смущённый своим истерическим припадком, заговорил.