Пчелиный возлюбленный (СИ)

Прежде, чем приступить к делу, любимая покрыла все четыре руки дополнительным слоем мёда и только после этого забралась на него, коснувшись бёдрами ягодиц. Дэйв блаженно зажмурился, наслаждаясь неторопливыми, растирающими прикосновения. Аýра всегда была большой выдумщицей, и искала новые способы доставить любимому удовольствие. Медовый массаж был лишь одним из них, но почему-то очень нравился им обоим. Человеческим мужчина просто млел, когда его растирали и массировали в четыре руки, ну а женщине-пчеле нравилось касаться его. И облизывать сладкую от мёда кожу, получая от процесса двойное удовольствие.

При этом стоило отметить, что в искусстве массажа она достигла больших успехов. Дэйву нечего было противопоставить тем ощущениям, которые дарил ему гладкий хитин её скользящих по коже пальцев. Поэтому он благоразумно отдался в умелые руки массажистки и лишь постанывал когда она принималась разминать какой-нибудь участок так тщательно, что было почти больно.

— Нравится? – с чувствовавшейся в голосе ухмылкой осведомилась Аýра снова взяв в руки банку. Дэйв ожидал ещё одной порции мёда, нагретой до температуры чуть выше тела, однако она досталась не ему, а самой апианке. Размазав его по груди она легла на него сверху, прижала к матрацу и принялась тереться грудью о спину. То есть никакой груди, в человеческом понимании у неё, конечно, не было, но хитиновая пластина с рёбрышками и бугорками обеспечила тесное прилегание. Это было так интимно.

Со стороны её действия выглядели более чем провокационно, но зато ощущались просто волшебно. И Дэйву было плевать, что кому-нибудь может показаться, что огромная пчела трахает его жалом в задницу, главное что вибрации, издаваемые хитиновой поверхностью тела, проникали в его мышцы и кости вызывая полное расслабление. Покрывавший мужское тело мёд уже начал впитываться кожными покровами, незамедлительно включаясь в обменные процессы и оказывая благотворное воздействие организм.

Дэйв был уже на грани засыпания, когда миниатюрное жало, вышедшее из-под ногтя на указательном пальце Аýры, вонзилось ему в ягодицу. Боль была сильной и острой, но впрыснутый яд тут же начал удовольствием разливаться в поясничном отделе. Место укола всё ещё болело и пульсировало, но зато всё тело вокруг таяло от него. Два противоположных, но по-сути не столь различных чувства схлестнулись в его теле, заставив блаженно закатить глаза и стонать в объятьях любимой пчёлки. Сладкая беспомощность.

— Удовольствие и боль – идеальное сочетание, – раздался над ухом горячий шепот Аýры, после чего хитиновые зубчики вонзились в мочку его уха, от чего бедняга вздрогнул всем телом. Его член и так уже начавший набухать вскочил и, упёршись в мягкую шелковую простынь, яростно задёргался, придавленный к матрацу остальным телом. Такой приятный дискомфорт.

— На спину, – приказала Советница, и человек, кряхтя подчинился, кое как перекатившись сначала с живота на бок, а затем кое-как приняв требуемое положение. Все мышцы его тела кроме одной сейчас были расслаблены, из-за чего каждое движение давалось с трудом. Зато освобождённый из-под веса тела стержень гордо распрямился, требуя внимания и ласки.

— Сегодня ты мой только мой, – с нотками ревности в голосе заявила Аýра, садясь на его бёдра и прижимая ноги к кровати. Тот факт, что мужской член бесстыдно упёрся в её гладкий лобок, апианку ничуть не смущал. В руках вновь оказалась хрустальные бутыль с мёдом, который теперь хлынул густой и тягучей струйкой на щуплую безволосую грудь мужчины.

Желая растянуть удовольствие и хорошенечко помучить его, Аýра специально не торопилась, размазывая мёд по коже с чувством, толком и расстановкой. Ключицы, грудь, живот, низ живота… она словно специально игнорируя ту часть его тела, что так отчаянно нуждалась в её внимание, предпочитая вместо этого натирать другие, совершенно бесполезные участки.

— Аýра… пожалуйста… не могу больше… – учёный до последнего надеялся выдержать и не сломаться, но слова сами сорвались с языка. А губы произнесли их против его воли. И теперь, из-за отсутствия должного самоконтроля он угодил в ловушку,из которой не было выхода. Ведь услышав, как сильно он нуждается в ней, апианка теперь могла делать с ним что угодно.

— Признайся, Дэйв, я ведь лучше остальных? – в отличие от пятерых своих Аýра была довольно ревнивой и не раз заявляла, что хотела бы единолично обладать единственным мужчиной. Разумеется, она не предпринимала каких-либо серьёзных попыток рассорить его с остальными, но иногда, в моменты вроде этого, становилась чересчур властной и доминирующей.

— Лучще-лучше… – покладисто закивал он. – Ты лучше всех… только пожалуйста, сделай это… прошу тебя… сделай…

— Ну не зна-а-аю, – протянула апианка, скользя руками по его лобку. – По-моему ты говоришь мне то, что я хочу слышать.