Пчелиный возлюбленный (СИ)

Продолжая игралась с его членом,то ускоряя движения, а то предательски-медленно скользя руками вверх-вниз, Аýра перевернулась и легла так, чтобы её лицо оказалось прямо над членом Дэйва. Одновременно с этим её плоский хвостовой сегмент навис над его головой, а промежность буквально ткнулась в губы. Он не успел среагировать – женщина-пчела жадно взяла его член свои ртом. Поглотила, застав скулить от концентрированной стимуляции. В плену её губ он испытывал наслаждения, превосходящие воображение. И первые несколько минут оно было настолько интенсивным, что бедняга просто физически не мог отплатить ей тем же.

Но потом ему всё же удалось собраться с мыслями и вспомнить, что кончить ему просто так не дадут и сначала придётся хорошенько потрудиться. Фелляция, исполненная губами и языком Аýры была умопомрачительной, парализующе-сладкой и Дэйву приходилось напрягать все силы, чтобы тело действовало как надо. Но хоть получилось это у него далеко не сразу, в конце концов ему удалось вцепиться пальцами в пчелиную задницу и начать лизать. Соки апианки были сладкими словно мёд, поэтому он лизал без остановки, неуклюже водя языком по губам и не забывая уделять внимание чувствительному клитору, чтобы заставить стонать.

Её стенки сжимались и массировали мужской язык так, словно это был член, омывали его своими сладкими соками. Иногда давление становилось таким сильным, что Дэйву едва удавалось преодолеть его мощью своих лингвальных мышц, но он всё равно продолжал выписывать вокруг внутри жаркого пчелиного лона, вылизывая оргазм. И его великие старания были вознаграждены.

Аýра всё-таки позволила ему кончить! Изначально по её замыслу, они должны были прийти к финалу одновременно, но почувствовав, что возлюбленный начинает «обгонять» её, в этот раз она не стала препятствовать. Нет, она продолжила сосать ещё яростнее. Дэйв чувствовал растущее давление в яйцах и понимал, что в этот раз ему позволено будет освободиться. Он приближался к пику, но никто не удерживал его. Напротив – теперь пчелиный рот даже помогал ему, быстро-быстро вибрируя вокруг его члена.

Несколько растянувшихся на вечность секунд и Дэйв кончил, выгибая спину. Потоки семени залили рот Аýры, которая ничего не имела против и тут же принялась жадно пить его. Мир вокруг него полностью побелел от интенсивности ощущений и на несколько минут Советник переспал существовать, выброшенный возлюбленной за грань бренного Бытия – прямиком в Нирвану, быть может.

После возвращения в своё тело, Дэйв первым делом почувствовал, как апианка массирует его член, слизывая с него остатки мёда и семени. Это было приятно, но в то же время наталкивало на определённые мысли. Ведь не смотря на мощнейший оргазм его орган нисколько не потерял жесткости и, если не брать в расчёт болезненную чувствительность, был готов ко второму раунду. Не будучи садисткой, Аýра позволила любимому короткую передышку. Легко соскочив с кровати она взяла со столика колбу для образцов и отрыгнула в неё извлечённый генетический материал. Апианки были практичны и не допускали пустой траты ресурсов.

— Знаешь в чём проблема марафонных занятий любовью? – весело осведомилась она, пряча, добавляя в колбу консерванты, предназначенные сохранить его семя жизнеспособным. – Кончить во второй раз будет тебе уже гора-аздо труднее, чем в первый.

Дэйв мог бы ей возразить, но на его стержень снова закапал мёд. Густой, тёплый, обволакивающий и влажный – он унёс боль, подготовив мужскую плоть к тому, для чего она была предназначена. Поэтому стон, сорвавшийся с губ Советника, когда женщина-пчела оседлала его, приняв внутрь себя, был стоном удовольствия, а не страдания. Аýра больше не пыталась доминировать над ним и теперь просто лежала сверху, нежно прижимая их тела друг к другу. При этом ловко играла стенками своего влагалища, медленно но верно приближая Дэйва к следующему пику. И в миг тот достиг его, белая вспышка экстаза сменилась тьмой беспамятства…

Когда он проснулся Аýра уже оделась и ушла, вернувшись к своим обязанностям. Зато рядом с ложем обнаружилась их дочь, выглядевшая уменьшенной копией матери. Такая же золотая, длинноволосая и утончённая. Даже фасон платья был таким же, хотя отсутствие перфорации делало его куда более скромным. Дэйв смотрел на неё, оторвав голову от пружинистого материала, и не мог найти в этой юной самочке сходства с собой. Ни в чертах лица, ни в поведении. Даже количество конечностей не совпадала. И если бы он не был с Аýрой на протяжении беременности и не присутствовал при родах, ни за что не поверил бы, что она – его дочь.

— Пап, – приятным, с жужжащими нотками, голосом начала она. – Мама сказала дать тебе это, когда проснёшься. Вот, выпей.

На чёрном шестиугольном подносе, украшенном жёлтой гексагональной сеткой стояла высокая шестиугольная трубочка с белой жидкостью. Маточное молочко, чтобы восстановить силы, и свернутая бумажная записка со словами «Ты прелесть. Люблю тебя».