Печаль Алконоста

 Светило солнце, на ней было пёстрое, как ильинский луг, платье, в котором она умерла. Она прошла по тропинке, зашла на веранду дома, сказала эти слова просто, будто бы в никуда. Но я их во сне услышала. Потому, что во сне был солнечный день, и я, конечно же, не спала. А на деле я проснулась среди ночи. Наверное, разговаривать во сне с покойником, даже если это твоя мама, плохая примета. И мама позаботилась обо мне, скорбящей. Она только сказала то, что надо ей было мне сказать, и сделала сразу так, чтобы я проснулась, а не кинулась к ней с расспросами...

 Утром я была уверена, что мама отправилась в рай. Отметили сороковины. Старушки читали молитвы и пели псалмы. А вечером выплыла эта мамина фраза: «Здесь так, как там». И я теперь часто над нею думаю.

 Просто перевёртыш какой-то!

 Где это – здесь?

 Где это – там?

 Здесь – там, где она?

 Там – здесь, где мы?

 Или наоборот: здесь – это здесь, у нас, а там – там, у неё?

 Выходит, что всё равно, где: там или здесь – везде одинаково.

 Словно в зеркале отражение. Вот – я, а вот – отражение. И меня можно погладить по голове, взять за руку, ощутить моё живое тепло.

 В зеркале – тоже я, но полностью зависимая от меня – не в зеркале.

 Там – я, но зависимая от того, что я делаю здесь.

 И в самом деле – одинаково. Что там, – в зеркале, что здесь, – перед зеркалом.

 Но в зеркале, сколько бы меня ни гладили по голове, сколько бы ни пытались взять за руку – одно мёртвое стекло.

 Может быть, Тот Свет – зеркало Этого Света?

 Мама сказала свою фразу для того, чтобы я постигала тайну мироздания. Чтобы на этом свете я жила так, как бы хотела жить на том?!

 Всё сходится! Именно о душе говорила мама. Ведь не унесла же она за собой свои вещи, свой дом, свои цветы у дорожки – туда, на тот свет. Но какой она себе выстроила мир души, такой он с нею и улетел.

 Ко мне она пришла во сне и сказала тайну из тайн, которая ей открылась после смерти. Все об этой тайне только догадываются здесь, на земле, предполагают, а маме она открылась. Из вселенского разума появилось это откровение. Общение со вселенским разумом доступно только после ухода из этого, земного, мира.

 Человеческая душа ещё сорок дней после смерти прощается с этим светом. И перед тем, как совсем покинуть его, мама передала полученное откровение мне, своей дочери. Чтобы я знала. И не делала здесь такого, что будет мне очень осложнять существование там.

 Спасибо тебе, мама. Ты успела. Под самые сороковины ты мне открыла это знание и насовсем покинула наш мир.

 ...Я до сих пор переживаю твою смерть. Когда позвонила твоя сестра Надежда Скаргина, я неожиданно для себя разрыдалась. Эта твоя двоюродная сестра тебе ровесница, и дай ей Бог здоровья и дальше, но тебя уже шесть лет нет с нами. Мы виделись с тётей Надей на похоронах. А теперь она приехала в больницу и мне позвонила. Всё, что она рассказывала – это ответы на мои безостановочные вопросы о твоём детстве, молодости. Ведь я не задавала тебе никаких вопросов про жизнь. Или задавала, но совсем не те...

 ...В густо цветущих и пахнущих зеленью травах пчёлы собирают нектар. А я их всегда боялась, потому что они больно жалят. Мне около семи лет, я путаюсь в этой пряной цветочной замяти. Но ты, мой дедушка, – будто дерево корой покрытое, и никакие укусы тебя не волнуют. Ты и мне всегда говорил:

 – Что за беда такая – пчёлка куснула? Это же в пользу тебе, внученька.

 У тебя пальцы грубые, ногти потрескавшиеся, лицо обветренное. Всё остальное прикрыто: спина – рубахой в полосочку, синюю с белой; ноги – брюками из парусины серого цвета. На голове у тебя картуз, обут ты в кирзовые сапоги без голенищ. Тебе всё нипочём. Ты можешь косить там, где ещё после паводка не просохло, можешь полоть грядки с помидорами и капустой, можешь брать из копани воду и поливать огурцы. И всё ты крутишься, двигаешься, находишь себе дело. И бабушка моя не нарадуется: ты рядом, и без дела не сидишь. Бабушка любит, чтобы все при деле были.

 – Без дел одни бездельники живут, – всегда она осуждает праздно живущих людей.

 А ты, мой дедушка, принес мне кусочек сот с мёдом. Как же это вкусно! Да с бабушкиными пампушками! Да ещё с молочком от нашей коровы Красотки. Потому что у вас с бабушкой обязательно должна быть корова, ведь к вам в гости приезжают внуки из города. Это – и мы с братиком, дети старшей дочери, Марии; а из дальних краёв на поезде приезжают Лёник и Вовик – дети младшей дочери, Александры. А детки сына Григория живут через два дома и совсем не перестают гостить у вас с бабушкой. Их целая орава, пять человек. Разве же вам можно без коровы? Вот и ходишь ты всё лето в обрезанных штиблетах и косишь траву, где только возможно, надо же сено на зиму заготавливать.

 До войны ты работал агрономом. Ты был самый образованный в большой своей семье. У отца твоего, Калистрата, было три сына и пять дочерей. И с женой своей, Евдокией, моей любимой бабушкой Дуней, прожили вы душа в душу двадцать лет перед войной, и сынок ваш Григорий стал взрослым под конец войны. Его, как и тебя, тоже призвали на фронт...