Печаль весны первоначальной (СИ)

Между парами Леонид Михайлович позвонил военкому Лапе Семёну Ивановичу. Знакомство с ним было не крепким, но приятельским. Леонид Михайлович старался не обижать его племянника с истфака, где читал курсы этнографиии и фольклористики у младших и культурологию и знаковые системы у старших. За это Лапа Семён Михайлович один раз отмазал от армии не Бог весть какого хорошего парня - "нашему забору двоюродного плетня": младший брат мужа у второй дочери Леонид-Михалыча бывшей жены от второго ея мужа. Каковой второй ея муж (для краткости профессор называл его "мужмуж") бросил ея вскоре после рождения второй ея же дочери. Трагедия была посильнее "Фауста" Гёте. Экс-жена просилась назад к первому мужу, хотела отдать Ольгу на воспитание в интернат (и почти уже отдала, но Ольгу вытащил Леонид Михайлович и забрал к себе), резала себе вены, лежала в психиатрии и, как говорил профессор, "мндрпр". С красным дипломом филфака она кем только ни работала: председателем общества книголюбов (с десяток хороших книг появились в квартире, об одном альбоме - "История и искусство народов острова Пасхи" - он жалел до сих пор), корректором в газете, библиотекарем, регентом в церкви (это уже в новейшие времена отсутствия партийной бдительности) - в средней школе не работала: детей всех возрастов боялась до мочеиспускания. Да к тому же, воспитанная пещерной антисемиткой мамашей ("Я не против тёщи, - шутил Леонид Михайлович, - но тёща-антисемитка - уже напоминает групповое изнасилование: хорошо, но много".), как выяснилось, сама евреев то ли боялась, то ли ненавидела. "Зачем замуж шла?" ╛- удивлялись друзья. "Это я её заставил, она ж на аборт собиралась, ╛- объяснял Леонид Михайлович. ╛- Ольга родилась, когда мы на пятом курсе были. Замуж бы её не взял - внучи моей Мирьямочки не увидел бы", - говоря так, представлял, как целует Мирку-Машеньку в голову, в самое её всегда вкусно пахнущее темечко. Ольга от матери сбежала, сдуру выйдя замуж за вожатого "Орлёнка", где тоже вожатой работала летом. Кто ж знал, что Витёк-зятёк с крыши спрыгнет в поиски инопланетного разума. Сестра её от мужмужа тоже сбежала от матери в Уренгой и там выпускница-физкультурница удачно нашла нефтяного "магнитика", открыла фитнес-салон для местных "сэров и их сэрух, которые ещё недавно были ...ляди и вдруг стали леди", и даже родила сына. "Классно! - искренне радовался Леонид Михайлович. - А то у меня в роду одни девки! Теперь вот павнучек появился!" Так и живёт его "экса" в одиночку, в пенсионной нищете, подрабатывая корректором в карагайской молодёжке, сменив партбилет на православный крестик, в полной уверенности своего всепрощения и осиянности - снизошло на неё.

Лапа ответил сразу:

- Опаньки! - воскликнул он. - На овёс и конь бежит!

- У тебя ещё один племянник объявился, Сэмен Иваныч?

- У меня сейчас подготовка к призыву - не до... Хотел тебя на шашлыки позвать.

- Шашлыки - это мы любим. Это вкусно. Канцероген, конечно...

- Так ты Елену Малышеву меньше смотри! Здоровее будешь. А то она тебе свитер-то отрежет по самую горловину. У неё всё - канцероген и ящур.

- Чем нейтрализовать будем?

- Да ты не переживай. Найдём всё. Мне пару овечек подкатили с деревни, и вискарь есть, и коньячок-первачок. Кому сплавить девчонок своих есть?

Что-то в вопросе интонация возникла дополнительная - не разобрал Леонид Михайлович в потоке речи, и потому не сосредоточился.

- Устроимся как-нибудь.

И тут Лапа проговорился. Сопоставив с восклицанием про коня и овёс, Леонид Михайлович насторожился.

- Привози и девок своих. Жена моя будет, дочка...

- Я с тобой, Иваныч, не настолько знаком. Кто-то говорил, что дочка твоя у нас учится, но я даже не знаю на каком...

- Отметим и это тоже. Девятого после парада часикам к четырём на дачу и приезжайте. Знаешь, где дачка-то?

- Помню.

- Навигатор включишь. "Джопаесть" в переводе.

- Кто-то ещё будет?

- Да не волновайся ты так, Михалыч! Знаю я твои привычки в четырёх стенах сиднем сидеть, в книжки пялиться... Жду - а сейчас некогда. Жена речь написала - учу.

"И что ему от меня нужно? - думал профессор. - Жена, дочка, кто-то ещё... Жена пишет речь - училка, должно быть. Военные любят училок и врачих - по казармам таскать удобно, всегда работа найдётся. В хорошем смысле. С Ольгой её познакомить хочет? Скучно училке-то, скорей всего, литературы и русского языка... Ничего не понимаю, ибо мало информации. Главное - его уговорить Гришу рекомендовать".

Заскочил на телестудию, сообщил о шашлыках, попросил не планировать на праздник ничего. Ольга, как ни странно, не ерепенилась, легко согласилась. В её комнатушке-загородке стоял Куляба с повинной головой. Видимо, что-то написал невиданное-неслыханное. Талантливое. Он может. Он способный.

- Я сегодня задержусь. Работы к празднику много, - сказала она. - Оставишь машину? И у Мирки сегодня музыка.

- Да ради Бога! И из школы заберу, и в музыкалку отведу. На такси справимся.

- Я в обед домой ездила. Что у нас там запашок кучерявый стоит? Кострами пахнет, шатрами кочевников... Да скифы мы? Да азиаты мы?