Печальная история братьев Гроссбарт

– Что? Нет. Новую одежду, доспехи и оружие, если они вам нужны, а также любые прочие предметы, которые вы сочтете полезными для своего предприятия.

– Так он тебе сказал, куда мы направляемся? – мрачно спросил Гегель, недовольный болтливостью капитана.

– Да, но мне до того нет дела, – надулся Родриго. – Перед капитаном ныне стоят куда более насущные задачи, а ваше присутствие отвлекает от испытаний, что потребуют нашего внимания.

– «Нашего» – это твоего и нашего? – бросил Манфрид и наступил ему на плащ.

– Это моего и капитана, – отрезал Родриго и повел братьев наружу.

Гроссбарты настояли, что перед выходом в город необходимо заглянуть на кухню, чтобы захватить хлеба и сыра в дорогу. Заполненные народом улицы проходили мимо, а часто и через строения куда более величественные и роскошные, чем усадьба Барусса. Даже самые узенькие мостики здесь украшала изысканная резьба. Родриго предложил нанять одну из лодочек, что покачивались рядом на водах канала, но Гроссбарты наотрез отказались, а потом совсем помрачнели, узнав, что главное городское кладбище располагается на острове, до которого посуху не добраться.

Петляя по тесным улочкам, они потратили бо́льшую часть дня на то, чтобы купить кольчужные рубахи, щиты, новые сапоги, одежду, ранцы, сумки и прочее, что смогли придумать, как только выяснилось, что за все их товары расплачивается Родриго. Тот, в конце концов, возмутился и положил предел их фантазии, отказавшись платить за якобы арабское устройство, сделанное из стекла и металла, применения которому даже сам продавец не мог придумать, но все равно просил небольшое состояние за диковинку. Несколько раз они останавливались в питейных заведениях, и, когда день начал клониться к вечеру, все трое крепко напились. Родриго кое-как доковылял до пристани, и здесь братья впервые в жизни увидели море.

– Я думал, оно побольше будет, – соврал Гегель, который воображал себе водный простор не крупнее старого озера неподалеку от Бад-Эндорфа.

– Ну, отсюда его целиком не видно, – поучительно сказал Манфрид, который принял облачный фронт на горизонте за противоположный берег. – Помнишь пруд при Дунае, он ведь вышел поменьше, чем ты думал, а все одно целую вечность обходить пришлось.

– Мой брат ненавидел море, – пробормотал Родриго, – говорил, что ему нельзя доверять. Похоже, дорогам тоже доверять нельзя.

– Если с телеги свалился, встанешь и дальше пойдешь, – заявил Гегель, пошатываясь у края пирса. – А если с лодки, остается лишь помирать.

– Плавать умеете? – спросил Родриго.

– Ты нас ведьмами обозвал?! – взревел Манфрид и уперся бородой прямо в лицо Родриго.

– Всякому человеку, который поднимается на корабль, лучше знать, что делать, если свалится за борт, – пояснил Родриго, отшатнувшись от зловонного дыхания Манфрида.

– Плавать – это для рыб, как летать – для птиц! – объявил Гегель.

– Да, но…

– Никаких но. Хочешь нас обманом утопить?

Манфрид прищурился в сумерках, чтобы разглядеть ложь в глазах Родриго.

– Я хотел лишь дать вам хороший совет, как всякий добрый христианин другому христианину, только и всего, – высокомерно ответил Родриго. – Клянусь мощами Сан-Марко, никакого обмана!

– Марко – это увалень, который за нашим арабом приглядывал, когда мы пришли, да? – уточнил Гегель.

– Что? – удивился Родриго. – Нет! То есть да, его тоже так зовут, забыл. Но я имел в виду другого Марко – святого хранителя этого города.

– Ты о таком слышал? – спросил Гегель у брата.

– Само собой, – соврал Манфрид.

– Его мощи покоятся в базилике, которую я вам утром показывал, – напомнил Родриго и неуклюже взмахнул рукой, указывая куда-то назад.

– А с чем его похоронили? – поинтересовался Манфрид, оборачиваясь.

– Ни с чем! – поспешно ответил Родриго, который пришел в ужас от того, что правильно угадал направление мыслей Гроссбарта. – Что ж, пора домой.

В усадьбу они вернулись затемно, и колокольный звон напомнил Гроссбартам про отца Мартина. Братьям он показался на удивление нееретическим священником, а то, что он пожертвовал им свою долю награды, какую они сумеют выжать из Барусса, еще больше укрепило их уважение. Гроссбарты снова наведались на кухню и обожгли пальцы, воруя еду прямо со сковородок. Кухарка стала их выгонять, так что Манфрид чуть не пристукнул ее.

Миновав коридор, братья позволили Родриго выйти вперед и отпереть дверь в покои капитана. Барусс стоял у камина спиной к вошедшим, пока они рассаживались за столом. Следом за гостями вошли слуги и быстро заполнили просторную столешницу дымящимися тарелками и мисками. Лишь когда челядь удалилась, а Родриго запер дверь на засов, капитан обернулся к братьям.

Глаза Алексия Барусса темно-лиловыми кратерами врезались в грубо высеченные лица, но в их глубине не было печали – лишь проблеск алчности, способной соперничать с жадностью самих Гроссбартов. Капитан предложил им угощаться, что гости и сделали – настолько самоотверженно, что скоро животы у них надулись, а головы закружились. Родриго было задремал в кресле, но протрезвел, когда Барусс наконец заговорил с ними.