Печальная судьба Поликарпо Куарезмы

Утром все встали рано. Куарезма не сразу отправился работать: он выпил кофе и завязал разговор с доктором. Явился курьер и принес ему газету. Майор разорвал бечевку и прочел заголовок. То было «Мунисипио», еженедельное местное издание, связанное с правящей партией. Доктор отошел; Куарезма воспользовался этим, чтобы заняться чтением. Надев пенсне, он устроился в кресле-качалке, стоявшем на веранде, и развернул газетенку. Стволы бамбука лениво склонялись под дневным бризом. Куарезма погрузился в передовую статью, озаглавленную «Непрошеные гости»: автор ругательски ругал уроженцев иных мест, обосновавшихся здесь, — «пришельцев-иностранцев, которые вмешиваются в частную и политическую жизнь обитателей Курузу, нарушая мир и спокойствие, царящие в наших краях».

Что, черт возьми, он хотел этим сказать? Куарезма уже собрался отложить газету, когда ему показалось, что в стихах промелькнуло его имя.

Он нашел это место и наткнулся на такие строфы:

ПОЛИТИКА В КУРУЗУ
Ты послушай, Куарезма,
Куарезма дорогой!
Перестань дружить с бобами
И картофельной ботвой.
Ты для этого не создан,
Непонятливый старик!
Изучай язык индейцев,
Делай то, к чему привык.
Острый глаз

Майор был ошеломлен. Что это было? Зачем? Кто автор? Он не мог даже предположить мотивов и причин выпада. К нему подошли сестра и крестница. Куарезма дрожащей рукой протянул лист: «Прочти это, Аделаида».

Увидев, что брат потрясен, пожилая сеньора быстро и старательно принялась читать. Как и многим одиноким женщинам, ей было свойственно широко понятое материнское чувство: похоже, отсутствие детей усиливает внимание женщины к горю других людей. Пока она читала, Куарезма приговаривал: «Что я сделал? Разве я занимаюсь политикой?», и встряхивал изрядно поседевшей головой.

Наконец, госпожа Аделаида мягко проговорила:

— Успокойся, Поликарпо. Только из-за этого?.. Что ты?

Девушка тоже прочла стихи и спросила крестного:

— Может быть, вы вмешивались в местную политику?

— Я? Никогда! Более того, заявляю, что…

— Это безумие! — разом воскликнули женщины. Потом сестра добавила:

— Какая низость… Надо потребовать извинений… Он никогда не сделал бы ничего такого!

Когда доктор и Рикардо вошли в дом, они застали всех троих за обсуждением произошедшего и заметили, что Куарезма изменился: глаза его увлажнились, он был бледен и то и дело тряс головой.

— Что случилось, майор? — спросил певец.

Женщины объяснили, что случилось, и дали ему газету со стихами. После этого Рикардо рассказал, что слышно в городе. Все полагали, что майор прибыл сюда с намерением заняться политикой, тем более что он подавал милостыню, разрешал рубить лес у себя в поместье и раздавал гомеопатические препараты. Антонино утверждал, что подобное лицемерие необходимо разоблачить.

— И ты не уличил его во лжи? — спросил Куарезма.

Рикардо ответил, что уличил, но чиновник не хотел слушать и продолжал свои нападки.

Все это глубоко потрясло майора; но, в соответствии со своим характером, он вначале переживал потрясение внутри себя, и пока рядом были друзья, не выказывал беспокойства.

Ольга с мужем провели в «Покое» почти две недели. Через неделю доктор уже выглядел утомленным. Прогулки совершались нечасто. Целью их в основном были местные достопримечательности — как в Европе, где в каждой деревне есть свой исторический памятник.

В округе Курузу известностью пользуется Карико, водопад, отстоящий на две лиги от дома Куарезмы, если ехать в сторону гор, которые замыкают горизонт. Доктор Кампос уже завязал отношения с майором; он дал лошадей и даже дамское седло, так что Ольга смогла отправиться вместе со всеми.

Поехали утром — глава муниципалитета, доктор Боржес, его жена и дочь Кампоса. Место было весьма живописное: небольшой водопад, метров пятнадцати в высоту, разделялся натрое выступами на склоне горы. Струи воды, дрожа, устремлялись вниз, закручивались и рассыпались в большом каменном бассейне с ревом и грохотом. Вокруг было много зелени — свод из деревьев, казалось, накрывал весь каскад. Солнце с трудом пробивалось сквозь него, оставляя маленькие пятна света, круглые и удлиненные, на воде и на камнях. Сидевшие на ветках попугайчики, зеленые, но более светлые, чем листва, были чем-то вроде деталей отделки этого нерукотворного зала.

Ольга бродила повсюду — она могла смотреть на это сколь угодно долго: дочь председателя хранила гробовое молчание, а ее отец обменивался с мужем Ольги сведениями о медицинских новинках: «Как сейчас лечат рожу? Часто ли теперь используется рвотный камень?»