Печальная судьба Поликарпо Куарезмы

Его ум испытывал потребность в извилистых ходах, в том, что только казалось легким, и это качество проявлялось во всем: в разговоре, полном недомолвок и намеков, в клумбах, которые он разбивал, — неправильной формы, широких с одной стороны и узких с другой, избегая геометрии, симметрии, питая к ним отвращение истинного художника.

На местную политику мятеж подействовал умиротворяющим образом. Все партии проявляли преданность правительству: таким образом, возникло связующее звено между двумя могущественными соперниками, доктором Кампосом и лейтенантом Антонино, которые пришли к согласию и примирению. Если раньше тот и другой ожесточенно грызлись за одну и ту же кость, то теперь на нее положил глаз третий, более сильный — претендент, угрожавший обоим, и они, временно объединившись, стали выжидать.

Кандидат был спущен к ним сверху правительством страны. Настал день выборов. Любопытная это вещь — выборы в глуши! Неизвестно откуда всплывает множество странных фигур — настолько удивительных, что им пошли бы короткие штаны, рубашка с кружевным жабо, камзол, шпага на боку. Есть приталенные рединготы, штаны с раструбами, шелковые шляпы — целая коллекция одеяний, которые популярны у этих провинциалов и порой мелькают на ухабистых улицах и пыльных дорогах городков и местечек. Встречаются и откровенные фанфароны с массивными тростями из дерева пекуи — на всякий случай.

Госпожа Аделаида вела однообразную жизнь, и созерцание этих музейных персонажей, проходивших мимо ее дверей к избирательному участку, что находился неподалеку, было для нее развлечением. Она проводила в уединении долгие, невеселые дни. Ее спутницей, с тех пор как уехал брат, была жена Фелизардо, тетушка Шика — старая метиска, похожая на невероятно тощую Медею, которая славилась на весь городок как целительница. Бормоча заклинания, она умела как никто облегчать боль, сбивать жар, лечить змеиные укусы и знала свойства всех целебных трав — коровьего языка, папоротников, повилики — лекарств, растущих в полях, на лесных прогалинах, на деревьях.

Все это принесло ей почет и уважение; но, кроме того, она принимала роды. Все младенцы в округе, в семьях бедняков и даже людей среднего достатка, появлялись на свет при ее попечении. Было на что посмотреть, когда она брала в руки ножик и орудовала этим небольшим домашним приспособлением, делая крестообразные движения, один раз, другой, третий, над ложем боли или тяжких усилий; как она молилась шепотом, бормоча заклинания, чтобы отогнать присутствующих в комнате злых духов. На ее счету были чудеса, удивительные победы, которые свидетельствовали о странной, почти магической власти над сверхъестественными силами, преследующими или поддерживающими нас.

Одним из самых знаменитых ее деяний — об этом рассказывали всюду и всегда — стало изгнание гусениц. Тысячи тварей обнаружились на одном из участков, усеяв листья и стебли фасоли; хозяин решил было, что урожай пропал, и ничего не попишешь, но тут вспомнил о чудодейственных способностях тетушки Шики. Та отправилась к нему, выложила по краям поля крестики из сучков, словно воздвигала ограду из невидимого материала, оставила открытым один конец и встала на другом, произнося заклинания. Вскоре случилось чудо: гусеницы образовали медленно струящуюся ленту, словно их подгонял пастушеский посох, и под ее пристальным взглядом направились к выходу, неторопливо, по две, по четыре, по пять, по десять. На участке не осталось ни одной.

Доктор Кампос отнюдь не ревновал к своей сопернице. Вооружившись мелочным презрением к сверхчеловеческим способностям женщины, он, однако, никогда не взывал к закону, запрещавшему практиковать эту не постигаемую разумом медицину. В этом случае народ отвернулся бы от него, а Кампос был политиком… В провинции — не надо даже уезжать далеко от Рио-де-Жанейро — обе медицины мирно сосуществуют, обе отвечают умственным и экономическим запросам населения.