Печальные тропики

Заметим, что понятие социальной напряженности ничуть не делает менее мрачной общую ситуацию, на фоне которой существует такая напряженность. Напряженность возникает тогда, когда невозможно достичь равновесия внутри самой системы, но если начать с разрушения ее элементов, то ситуация станет необратимой. Необходимо определить источник, нарушивший равновесие, и уничтожить его. Этим источником явилось нищенство. Дело не в том, что возникла ситуация общего презрения, а в том, что выродилось само понятие уважения: вас полагают более значимым, более могущественным, пребывая в полном убеждении, что какое-то минимальное улучшение их нищей жизни возможно лишь как тень несравнимо большего расцвета ваших собственных многочисленных успехов. Как очевидны становятся источники азиатской жестокости! Все эти головорезы, палачи и пытки, все эти полчища хирургов, наносящих смертельные увечья, – не являются ли они всего лишь результатом ужасной игры, дополняя систему самых низких отношений, при которых любой из обездоленных готов сделать что угодно, желая хоть что-то получить взамен? Разрыв между чрезмерной роскошью и чрезмерной нищетой вскоре уничтожит и все человеческое измерение. Таким образом, нам остается лишь вариант такого общества, в котором тот, кто ни на что не способен, живет надеждой на все (как эта мечта характерна для Востока с его гениальными «Сказками тысячи и одной ночи»!), а те, кто требует всего, не отдают ничего.

Неудивительно, что при таких условиях человеческие отношения даже несоизмеримы с теми, которые нам нравится представлять (и часто это всего лишь иллюзия) характерными для западной цивилизации, и в противоположность им расцениваются как бесчеловечные и недоразвитые отношения, подобные тем, которые можно наблюдать во взаимодействии на детском уровне. В некоторых своих проявлениях этот народ с его трагической судьбой кажется нам достаточно инфантильным: начиная с приветливых взглядов и искренних улыбок. Стоит обратить внимание и на равнодушие к своему внешнему облику и местонахождению, пристрастии к безвкусным украшениям и мишуре, наивные и любезные манеры людей, они прогуливаются, взявшись за руки, публично мочатся, присев на корточки, выпускают кольца сладкого дыма из чилимов. Сертификаты и удостоверения обладают для этих людей магическим авторитетом. Они искренне верят, что все возможно, особенно это касается возниц (а также тех, кто пользуется их услугами), которые требуют немедленной и чрезмерной платы, в два или даже в четыре раза превышающей обычную. Однажды губернатор Восточной Бенгалии через своего переводчика спросил у индийцев с плато Читтагонг, измученных болезнями, недостаточным питанием, бедностью и преследованием со стороны коварных мусульман, на что они жалуются. Индийцы думали довольно долго и ответили: «На холод».

Всякий европеец, попав в Индию, сразу будет окружен (хочет он того или нет) бесчисленным множеством прислужников, мастеров на все руки, которых называют «bearers». Чем же объяснить такое отчаянное стремление находиться в услужении – системой каст, традиционным социальным неравенством или требованиями колонизаторов? Я не знаю, но то раболепие, которое они всякий раз проявляют, создает очень тяжелую, удушливую атмосферу. Они ложатся на голую землю, чтобы избавить вас от необходимости ступать в пыль. Десять раз за день вам предложат принять ванну – после того, как вы высморкаетесь, доедите фрукты или запачкаете палец! Они постоянно бродят рядом с вами, пытаясь обнаружить следы беспорядка, чтобы их немедленно устранить. В этой ужасной покорности есть что-то эротическое. И если ваше поведение не соответствует их ожиданиям, если вы в любых обстоятельствах не реагируете так, будто бы вы их старый британский хозяин, то рушится целая вселенная. Нет пудинга? Ванна после ужина, а не до? Значит, доброго бога больше не существует… На лице появляется невероятное смятение и я даю задний ход. Я отказался от своих немногих привычек и пристрастий. Я ел твердую, как камень, грушу, склизкий кастард, принеся в жертву обычный ананас, ради настоящего морального спасения человеческого существа.

Несколько дней я провел в «Секит хаус», что в Читтагонге: это деревянный дворец в стиле швейцарских шале, я жил в комнате девять на пять метров с потолками высотой в шесть метров. В этом небольшом помещении я насчитал не менее двенадцати выключателей: потолочный светильник, целое море настенных, скрытое освещение, ванная комната, гардеробная, около зеркала, у вентилятора и так далее. Но разве это не мир бенгальских огней? Злоупотребляя электричеством, некоторые махараджи тешат себя личным ежедневным фейерверком.