Печальные тропики

Как-то раз в нижнем городе я остановил машину, предоставленную в мое распоряжение главой округа, перед внезапно появившейся лавкой, куда мне захотелось войти: «Royal Hair Dresser, High class cutting»[9]. Шофер посмотрел на меня с ужасом: «Как вы можете находиться там?» Как упал бы его авторитет в глазах сородичей, если бы его Master[10], воспользовавшись парикмахерскими услугами на общих основаниях, так его унизил и тем самым оскорбил бы и весь этот гостеприимный народ! Я смутился и позволил шоферу самому организовать ритуал стрижки волос так, как он того хотел, достойный статуса белого полубога.

Врезультате мы прождали целый час в машине, пока парикмахер не закончил с другими своими клиентами и не подготовил необходимые инструменты. Вместе с ним на «шевроле» мы вернулись в «Секит хаус». Едва я успел войти в свою комнату с двенадцатью выключателями, как слуга бросился подогревать мне ванну, чтобы, как только стрижка закончится, я смог смыть с себя те грязные следы, что, по мнению шофера, должны были остаться на мне после прикосновений осторожного парикмахера.

Подобное положение вещей прочно укоренилось в стране с традиционной культурой, позволяющей каждому почувствовать себя настоящим королем по сравнению со всеми прочими. Именно в таком свете я и предстал перед этими людьми, обратив их в своих подчиненных. Необходимо было, чтобы я относился к парикмахеру так, как того требовал мой шофер, то есть как к представителю «scheduled cast». Это одна из самых низших каст, в английской администрации этих людей называют «последние в списке». Они очень нуждались в поддержке правительства, поскольку согласно национальным обычаям их даже за людей не считали. А ведь они были людьми. Но в итоге все эти бесчисленные дворники, таскающие бочки разнорабочие были вынуждены то целыми днями сидеть на корточках, то стирать пыль с крыльца гостиницы сломанными метлами или даже просто руками. Также в их обязанности входило стучать своими тяжелыми кулаками в двери общественных уборных, призывая их посетителей быстрее справляться со своими делами. Англичане считали это очень удобным. Эти рабочие сильно отличались от других, они были быстры, как крабы, перебегающие улицу, они всегда со всем соглашались и всем были довольны. Их хозяевам была предоставлена очередная возможность подчеркнуть свои привилегии и подтвердить свой статус.

В данном случае было необходимо нечто другое, чем просто предоставить стране независимость. Нужно время, чтобы рассосался этот рубец, имя которому рабство. Мне вспоминается, как однажды ночью в Калькутте я решил прогуляться, после спектакля в «Стар театр», посмотрев бенгальскую пьесу «Урбоши», основанную на мифологическом сюжете. Только накануне я прибыл в этот город и поэтому заблудился в одном из окраинных кварталов. Я долго ждал, пока наконец не появилось такси.

Я попытался остановить машину, но меня опередила семья местных буржуа. Между водителем и его потенциальными клиентами разгорелся горячий спор, в ходе которого настойчиво повторялось слово «сахиб». Водитель даже не захотел выслушать всех аргументов, он настаивал на том, что индийской семье совершенно невозможно конкурировать с белым клиентом. В самом дурном расположении духа, но сдерживаясь, индийская семья была вынуждена ночью идти домой пешком, а я поехал на такси. Конечно, может быть, он надеялся на большие чаевые, но тот опыт, что я получил в Бенгалии, убеждает меня в обратном, да и, судя по всему, с семьей индийцев таксист спорил совсем о другом, ведь заведенный в стране порядок соблюдался всеми без исключения.