Печальные тропики

Иногда нужно полностью погрузиться в деревенскую атмосферу, чтобы осознать, насколько трагично положение этих людей, ведь их образ жизни, обычаи и даже жилищное устройство близки к самому примитивному уровню, хотя рынки в таких деревнях не менее изобильны, чем большие магазины в городе. Около века тому назад здешние земли были усеяны костями обреченного на голод и лишения населения, традиционно занимавшегося ткачеством, поскольку колониальные власти запретили им их ремесло, открыв рынок сбыта хлопчатобумажных изделий из Манчестера. В наши дни каждый клочок земли здесь обустроен (даже несмотря на тот вред, который приносят наводнения) и приспособлен для культуры выращивания джута, который после отмачивания отправляют на заводы Нараянганджа и Калькутты или непосредственно в Европу и Америку. Так или иначе, но все же менее беззаконным образом, чем ранее, эти неграмотные и полуголые крестьяне оказываются зависимыми от происходящих на мировом рынке колебаний, которые в результате обусловливают их ежедневное пропитание. Рыбу они ловят сами, но рис, традиционную для этого общества культуру, почти в полном объеме импортируют и, чтобы восполнить недостаток доходов от сельхозкультур (право собственности закреплено лишь за меньшей частью населения), крестьяне, к своему величайшему сожалению, вынуждены заниматься и промышленным производством.

Демра – небольшая деревушка, расположенная среди озер таким образом, что островки суши едва выступают из воды, а деревянные хижины на сваях стоят так близко друг от друга, что напоминают рощу. По моим наблюдениям местное население, от мала до велика, с ночи до зари занято производством тончайшего муслина, который прославил Дакку. Немного дальше, в Лангалбунде, целые кварталы поглощены изготовлением пуговиц из жемчуга, наподобие тех, что можно встретить у нас на мужском белье. Каста лодочников или бадья, живущих прямо в соломенных каютах своих крошечных судов, собирают и продают речных мидий, которых используют для производства перламутра. Груды ракушек делают деревню похожей на американские золотые прииски. Сначала раковины очищают в растворе кислоты, затем дробят на кусочки с помощью молотка и обтачивают на ручном круге. Маленькие кружочки, получившиеся в результате, раскладывают на подставках для обработки специальным зубчатым напильником, оснащенным деревянным буравчиком и сверлильным лучком. Почти таким же, но только заостренным на конце инструментом в кружочке проделывают четыре дырки. Дети пришивают готовые пуговицы на картонную подложку, покрытую мишурой, – по двенадцать штук на каждую, чем заслуживают благодарность всей деревни.

После значительных политических реформ, в результате которых азиатские страны получили независимость, это скромное производство, обеспечивающее функционирование рынков сбыта Индии и Тихоокеанских островов, стало служить и средством существования многочисленных рабочих, даже несмотря на то, что они по-прежнему оставались жертвами эксплуатации со стороны ростовщиков и посредников, распоряжавшихся и сырьем, и продукцией, и прибылью. Цена производимой продукции возрастала в пять-шесть раз, тогда как в результате закрытия рынка региональное производство упало с 60 000 гроссов[13] в неделю до 50 000 в месяц, и при этом оплата труда сократилась на 75 %. Почти в один день прибыль от труда пятидесяти тысяч человек практически исчезла. Численность населения, позволяющая поддерживать объем производства при самой примитивной форме существования, уровень производительности труда и вид готового изделия не позволяют квалифицировать этот рабочий процесс как настоящее ремесленное производство. А в тропической Америке – в Бразилии, Боливии и Мексике – как раз можно говорить о ремесленном производстве в сфере обработки металла, стекла, шерсти, хлопка и соломы. Сырье местного происхождения, технические средства – самые традиционные, а условия производства – домашние. Формы и методы организации труда в Америке обусловлены вкусами, привычками и желаниями производителей.