Печать Древних (СИ)

— Цветочная Топь, — бросила мрачно Вирра. — Мы дома у Цитиара, одного из духов Сумеречного леса. Ох, зря мы сюда пришли.

— Надеюсь, с ним будет проще, чем с Лицедеем, — сказал Ринельгер, засовывая серп в пояс. — Он сможет войти в чужие владения?

— Не припомню, чтобы Цитиар и Лицедей были большими друзьями, мой дорогой, — Вирра беспокойно озиралась. — Но это не значит, что мы в безопасности. Цитиар не любит чужаков.

— Плевать, — раздражённо отмахнулся Ринельгер. Он смертельно устал и не желал осознавать, что они попали к ещё одному Норос-Сугуру. — Пройдём тихо, к нему приближаться не будем. Оставим что-нибудь в качестве дара.

— Что? — фыркнул Михаэль. — У нас ничего с собой нет.

— Приспешников Лицедея, например, — Ринельгер оглянулся — кусты, через которые они прорвались, сомкнулись. — Треклятый лес…

— Нужно идти, — сказала Вирра, заметив причину ругани чародея. — Тихонько. Осторожненько. Зря мы бежали без оглядки.

— Не узнаю тебя, суккуб, — произнёс Михаэль. — Никогда не видел тебя такой напуганной.

— А бояться мне до вашего появления, парни, нечего было, — ответила на это Вирра.

Ринельгер искоса посмотрел сначала на неё, потом на рыцаря. Снова идиотское чувство ревности, и к кому? К суккубу, созданию, цель которой вытягивать из мужчин жизненную энергию похотью. Чародей начинал себя уже ненавидеть за такие мысли.

Туман расступился окончательно, осев лишь на границах Топи. Чёрный диск в алом небе замер во времени, перед ним пролетали обрывки туч, а с севера надвигалась вьюга, костями это чувствовалось. Смертные и дух шли молча, не решаясь больше говорить, чтобы ненароком не привлечь к себе внимания здешнего хранителя. Слишком тихо, слишком безжизненно.

— Ринельгер…

Чародей вздрогнул, повернулся к спутникам. Те, озираясь по сторонам, не обратили на него никакого внимания, только под конец Вирра нервно ему улыбнулась. Ответить тем же он не смог.

— Ри-и-инельгер, — прошелестело что-то.

Самая крупная ива, находившаяся по другую сторону озера, мимо которого шла группа, качнула ветвями, словно живая. По водной глади пробежалась рябь, и у самой тропинки из глубин вынырнула женщина с чёрными, как смола, волосами, и бледной трупной кожей. Её блеклые глаза буравили Ринельгера, распухшие губы зашевелились:

— Иди ко мне, Ринельгер… мне холодно…

— Не смотри на них, — шепнула Вирра, беря чародея под локоть.

— Русалка, — сказал он. — Боги-прародители…

— В воде холодно… хочу тепла! Ринельгер! Согрей меня!

С другой стороны булькнуло второе озеро, из воды показалось сразу несколько голов.

— Мать моя женщина, — буркнула Эсса, сверкая голубыми глазами и замыкая группу. — Сколько же их здесь?

— Сотни, — ответила Вирра. — Цитиара в Эстифале называли Водяной. Ему всегда было одиноко охранять озеро внутри Сумеречного леса, поэтому он звал к себе женщин, чьи сердца разбиты, кто так же одинок, как и он. Мужчин он убивал, а их превращал в это… Ивы, русалки.

— Сколько же ты знаешь о лесе, — протянул Ринельгер, краем глаза наблюдая за тем, как по пояс выглядывают из озёр десятки русалок. Все они хором звали его, тихо, с нежностью, а смотрели — как хищник на добычу. — Что ж раньше не предупредила?

— Я знаю, что тут есть, — сказала суккуб. — Но не знаю, где. Всё равно, что ходить без карты, дружок.

— А как он выглядит? — спросил Ринельгер, осторожно сворачивая по «мостику» влево. — Цитиар?

— Вот этого я точно не знаю, — прошептала Вирра. Её голос звонко звучал на фоне зова русалок. — Когда мы слышали голос папочки, у нас была связь… через Поток, ну… не знаю, как тебе объяснить.

— Ментальная, — подсказал чародей. Разговор отвлекал его от страшных картин вокруг.

— Да, наверное… так что мы знаем о существовании друг друга, хоть ни разу и не виделись.

Михаэль вскрикнул, вынул со свистом меч. Ринельгер, хватая рукоять серпа, развернулся и обомлел: сразу за Эссой, царапая ковёр из гнилой растительности, из воды выбиралась русалка. Она вскарабкалась, бледная, обнажённая и, сгорбившись, поплелась за незваными гостями. Остальная нечисть последовала её примеру — вылезали они неловко, кто-то падал обратно в озёра, не помня, как держать на ногах равновесия.

— Вирра, сестра моя…

Снова разворот. Откуда-то со стороны, по «мостику» двигался, укутавшись в мокрый, с падающими каплями и водорослями, в балахон с рванным капюшоном, из-под которого выглядывало лицо утопленника, хранитель Топи, похожий на призрака: такой же прозрачный и веющий могильным холодом.

— Ты решила в кои-то веки навестить меня и угостить этими смертными?

— Нет, — быстро собралась Вирра. — Мы нечаянно… Не хотели беспокоить тебя, Цитиар.

— Хм… — хранитель Топей остановился. Его русалочье воинство, успевшее окружить группу непрошенных гостей, тоже. — Отец молчит?

— Молчит, — кивнула Вирра и умоляюще взглянула на собрата. — Пожалуйста, братик, пропусти нас. Мы спасались от Лицедея. Мы не хотели тревожить твой покой.