Печать Древних (СИ)

Она судорожно кивнула. Терамин вскорости покинул проулок, пожелав страже и драконоборцам удачи. Памире натянула лук, прислушалась: над городом шумели ветра, и с неба падали маленькие льдинки. Демон побери эту погоду.

Аарон поставил меч, сложил на него обе руки. Он замер, будто бы уйдя в глубокий транс, лишь его глаза переливались драконьим пламенем. Затих и Хеймерин, тоже уставившись в одну точку, заложив оружие. Памире так не могла. Никто не мог, кроме посвящённых воинов Драконьей Погибели. Стражники напряжённо вглядывались в тёмную арку входа, тряслись от холода и страха, а рунарийка жевала нижнюю губу. Хмель уже покинул её, и нутро лениво царапал зарождающийся ужас. Наступила тишина, только начавшийся град с дождём постукивали по крышам.

Памире начала считать до десяти, держа в уме каждый десяток, и так до ста. В деревне, в которой она росла, рунарийкам и остваркам надлежало справляться с работой в поле, со скотом, выглядеть прилежно и много не умничать, а иначе, чего недоброго, замуж не возьмут. Её образованием занялся Хеймерин — закоренелый вояка и на вид бездушный убийца, он оказался из числа бастардов какой-то особо разгулявшейся аристократки, а потому знал некоторые науки, да и в Ордене от безграмотных избавлялись, обучая их чтению, письму, математике и истории. Каждый свободный вечер Памире и Хеймерин проводили за какой-нибудь книжкой, которые драконоборец неизвестно откуда доставал, на грязи рисовали руны, превращая их в слова, а у костра, перед самым сном, Аарон рассказывал что-то из истории — он был лучшим рассказчиком, какого только Памире встречала.

Визг Беллис сбил рунарийку со счёта, заставил всех остальных встряхнуться. Девка, пытаясь заглушить крик, зажав ладонью рот, от паники совсем потеряла голову — она замерла на месте, в её глазах отразились алые, полные злобы огоньки. Аарон взял её за плечо и отбросил в сторону, сам занимая её место. Гахтар, хрипло пыхтя, медленно выплывал из тьмы туннеля.

— Se nuht dese, — прошептал голос в голове. Памире стало дурно: эти слова не могли принадлежать чудовищу.

— Пытаешься напугать нас своим повелителем? — произнёс беспристастно Аарон. — Бесполезно…

Гахтар остановился у решётки, громко втянул воздух нозрями белой, напоминающей конский череп, мордой. Кто-то из стражников бросил оружие и пустился наутёк. Заплакала Беллис, отползая ближе к Памире.

— Твоя природа ничтожна, пёс, — сказал в полной тишине Аарон. — И ты — никто, особенно без тени Некроса. Мы пришли покончить с тобой. Выходи и прими свою судьбу.

Гахтар, словно для того, чтобы подтвердить слова драконоборца, по-собачьи высунул язык, взмахнул головой, вздыбивая тёмную дымку на загривке. У Памире затекла рука, а тетива впивалась в пальцы. Зверь всматривался в глаза каждому, у кого ещё хватало смелости оставаться на месте. Аарон не шевелился, не желая спугивать чудовище и гнаться за ним по его территории.

Памире осеклась — в полной тишине, в сумерках вечера, время словно перестало отбивать непрекращающийся марш, а она на мгновение посочувствовала зверю, что оказался рабом своей проклятой природы убивать всех, на кого когда-либо падал его взгляд. Быть может, сейчас он боролся с нестерпимым наваждением, с вечной жаждой крови.

Гахтар взревел так неожидано, что рука Памире сорвалась, и стрела пролетела мимо загривка. Чудовище, решившее ответить на брошенный ему вызов, тенью выскользнуло из-за решётки, и тогда Аарон поднял меч над головой. Несколько стражников бросились бежать, другие скучковавшись, отступили к концу проулка, а Беллис подползла к ногам Памире, упёрлась в них спиной, не выпуская из вида самый страшный кошмар своей жизни.

Гахтар, словно кошка, скользнул к стене, оттолкнулся от неё, выпуская крючковатые когти на Аарона. Тот выдохнул огнём, сбивая чудовище с траектории полёта. Зверь, проехавшись по мокрому снегу, упал на бок, и тогда трое самых смелых стражников набросились на него, истыкивая копьями. Памире прижалась к стене, вскинула лук — гахтар сломал пару копий, следующим ударом разорвал живот ближайшего стражника, заставив его соратников отбежать.

Аарон и Хеймерин накинулись одновременно, звякнули клинки, по-медвежьи взревел зверь. Драконоборцы разошлись, уходя от размашистого удара здоровой косматой лапы. Белая, схожая с конским черепом, морда обратилась к Памире. Чудовище словно скрывала сама тьма — его огромное чёрное тело состояло будто из матовой тени, скачущей пламенем вокруг.

Все, кто ещё оставался, бросились бежать врасыпную, в том числе и вернувшая самообладание Беллис. Аарон подрезал лапу чудовищу, то отмахнулось, схватило лапой плечо Хеймерина, сбивая с ног и его. Памире выстрелила, гахтар легко увернулся и скользнул к улице, покидая место схватки, чтобы кинуться в преследование увиденных им жертв.

— Сучье тварьё! — выругался Хеймерин. — За кем он побежал?

— За девкой, — выдохнул Аарон. — Шевелите задницами, герои, мать вашу…