Печать Древних (СИ)

Знай Ветер и Эриганн, что демон, жаждущий смерти всего живого, подойдёт сейчас, изменили бы они планам? Сколько бессмысленных жертв на алтарь сложено зря! Впрочем, не в первый раз и не в последний — смертный обыватель, даже облечённый большой властью и ответственностью, не способен видеть дальше своего носа. Вряд ли, конечно, войско, сотканное из тех, кто готовился убивать друг друга, можно было назвать единым и боеспособным, но протянуло бы оно чуть дольше. Как и Ветмах.

Ринельгер поднял голову — осколки кометы, предвестницы скорой беды, рассекали багровый небосвод, а тьма, между тем, накрыла пепельное поле выжженной ржи. Лицедей пожинал плоды нового для этого места богатого урожая.

***

Вильмонд ещё долго сжимал самострел и с закрытыми глазами, прижавшись в холодную стену, пытался совладать с дрожью, внезапно нахлынувшей на него. Он надеялся, что осыпающаяся крыша часовни под драконий рёв, словно под заупокойную песнь, похоронит его, но зверь быстро потерял интерес к полуразрушенной святыне.

— Да примут души павших в Потоке Лерон и Залас, да обретут они тот свет и ту новую жизнь, о которой мечтали в смертном обличье…

Вильмонд не знал, что на него нахлынуло, почему он вспомнил священную службу в святыне, сторонники которой боролись с тем, во что он верил всю жизнь. Быть может, потому что подозревал, что скоро и сам предстанет перед молчаливыми богами-прародителями в Потоке. Или перед норзлинской Неридой. Жаль, что не выучил никаких молитвенных слов для неё.

Пересиливая страх, мортус на дрожащих ногах поднялся и направился к пролому за алтарём. Снаружи всё заметало пеплом, из его сугробов торчали верхушки катапульт, брошенных наёмниками в страхе перед драконом. Вильмонд медленно направился в ту сторону, где на его памяти располагался лагерь. Там он забрал бы, если потребуется — силой, коня и поскакал, куда глаза глядят, лишь бы подальше от Арецетовой Ржи и того, что должно было произойти в Ветмахе.

Кто-то уже успел вернуться в лагерь, мимо Вильмонда верхом проскочил Аорин тиль Валлех, направлявшийся отнюдь не на подмогу бойцам в низине. Командующий, бледный, с кровоподтёками, даже не обратил внимания на мортуса. У конюшен ещё оставались рассёдланные лошади, мимо стойл бегали солдаты: они набрасывали друг на друга с кулаками, палками и мечами за право залезть в седло.

— Ворон!

Крик сорвался, переходя на хриплый оклик. Вильмонд обернулся, в нескольких шагах брёл культист, сжимая окровавленной рукой живот. Мортус был готов застрелить некросициара, если тот потребовал бы выйти к кому-нибудь навстречу или убить следующего неугодного духу Моровой пропасти человека или рунарийца.

— Ворон, нам нужен конь, — протянул культист, и Вильмонд узнал в нём Элеарха. — Мы остались одни… проведи меня к башне.

— К башне?! — выпалил мортус. Сколько ещё ему придётся положить на кровавый алтарь, сколько ещё рисковать жизнью, прежде чем сойти с ума? — Не знаю о какой башне речь, и знать не хочу…

— Ворон, — Элеарх опёрся о пустые стойла. — Я дарую тебе всё, что пожелаешь, если поможешь мне добраться до башни около города.

Его прервал рёв дракона.

— Всё, что пожелаю? — помедлил Вильмонд. — Смоешь с меня всю ту кровь и одаришь богатствами имперских лордов?

— Ты получишь такую силу, какая не снилась ни Гробовщику, ни Лицедею.

— Я тебе не верю.

Элеарх усмехнулся под маску, опёрся о стойла и возвёл руки к небу. Вильмонду показалось, будто тенью за спиной пастора Культа развернулись крылья — чары заискриились по всей конюшне, солдаты и прислуга вдруг замерли и тут же попадали безжизненными телами. Стойла наполнились испуганным лошадиным ржанием. Вильмонд изумлённо огляделся, а Элеарх приблизился к нему, уже не так сильно хромая:

— Ну, так что, Ворон, теперь мне веришь?

***

Теневые сети крепче сжимались в силки, но, на счастье Верона, теперь оружие Лицедея обратилось и против него: паутина запутывала демона, и тот, яростно рыча, рвал их в клочья, обращая всю мощь на себя, пока юноша, вырываясь, бежал дальше в тёмную пустоту порабощённого сознания.

Долго продолжаться так не могло, Верон забежал в самый чёрный уголок разума, и что-то стало медленно вытягивать его силы. Демон заревел где-то вдали и прекратил погоню, лишь в темноте сверкнули два алых огонька. Охота прервалась снова, но лишь на некоторое время, пока то, во что превратился Лицедей, отвлеклось на события внешнего мира. Верон научился смотреть его глазами, и перевоплощение духа намного облегчило процесс выхода из сознания, пусть и на немного.

Тёмные чары покрывали огромное пепельное поле, к которому были перекинуты через горящий ров два моста. Проклятые и дриады добивали раненых солдат с рубиновыми повязками и в имперских кирасах, брали на клинок тех, кто не успел и больше не мог бежать. С грохотом на мост приземлился дракон, дыхнул в небо синим пламенем и замер в ожидании демонического господина.