Печать Древних (СИ)

За спинами одиноких путников горели поля и скелеты деревьев, эхом гремел марш чёрных порабощённых душ, окружающих одинокий город Ветмах. Он знал, что защитникам конец — демон, властвующий над войском чёрных, могущественен.

Ещё немного усилий, и показалась бы башня. У них нет ничего, чтобы войти в неё, чтобы получить то, ради чего будет стёрт с лица Цинмара одинокий Ветмах. Те, кто это сделает, придут, рано или поздно. И тогда всё случится. Нужно лишь совершить последний рывок…

— Господин!

Ринельгер оторвал голову от раскрытой книги и похлопал слипающимися глазами. Гвардеец, оствар с густой, как у Ардиры, бородой, с совершенно безразличным лицом тормошил его за плечо:

— Алузианна? — нахмурился он. — Мне тоже после неё снилась всякая белиберда.

— Чего ты хотел? — хрипло спросил Ринельгер, разминая шею.

— Миледи велела выезжать к башне, господин адъютант.

***

Комета распалась на тысячи осколков, что дождём рассекли небосвод. «Кроваво-красные небеса упадут на головы живущих демоническим огнём, и в мир, разрушенный, порочный, войдут души тех, кто когда-то ворвался в Поток…», — зазвучал в голове Амалии снова монотонный голос старухи Мерты. Затрубил горн, солдаты и ополчение занимали позиции, завершали строительство баррикад. Над городом со свистом пронёсся осколок неба, сгорая и падая в районе Реи.

— Началось, — произнесла загробным тоном Амалия. — Значит, демон с крыльями и венком на голове?

— Да, — протянул Михаэль. — Террама, хранительница Святилища Варолии.

— Варолии, — покачала головой Амалия. — А ты… был рыцарем Святого Воинства?

— Считал себя таковым…

Эсса натянула тетиву на лук и закинула за плечо колчан. Они стояли на площади у разрушенного памятника какому-то имперскому полководцу. Отсюда открывался отличный вид на Каменную улицу, что по прямой тянулась к центральным воротам. Амалия слышала, что магистр вместе с гвардией покинула город через восточный проход, самый дальний к дороге на Арецетову Рожь. Мимо пробегали ополченцы и горожане, не успевшие укрыться в крепости. Верхом проехал префект Анахет в сопровождении Антониана и Сандрии. С Сенетрой Амалия так и не успела поговорить. Где сейчас рунарийка, она не знала. Скорее всего, уехала вместе с магистром.

— И как мы её найдём? — проворчала остварка, провожая взглядом ещё один отряд.

— Будем смотреть в небо, — ответила Эсса.

— План замечательный, — фыркнула Амалия.

Город наполнился рёвом. Как один затрубили горны — проклятые, наконец, подошли к стенам.

— Дракон!

Вопль с башен у ворот цепочкой пробежался по всем отрядам и докатился до площади на главной улице. Амалия вскинула голову: вырываясь из багровых туч, зверь испустил пламя и спикировал на город. Ветмах разорвался истошными криками, солдаты и ополченцы рванулись в разные стороны, пытаясь укрыться под крышами домов и навесами в узких проулках.

— Что-то не вижу я никакого венка, — спокойно бросила Амалия. Вампиры, как и она, даже не пошевелились.

— Сомневаюсь, что демоническое обличие могло её так распереть, — сказала Эсса. — Нужно его как-то сбить….

С крупных башен выстрелили баллисты — их было настолько мало, что Амалия не смогла увидеть всю жалкость попытки уничтожить летающее и пылающее огнём чудовище. Где-то у ворот затрубил в рог капитан Терамин. Дракон среагировал на сигнал, спикировал к воротам, набирая в пасти огненный плевок. Амалия вскинула руку, и не надеясь сбить зверя, сложила в голове формулу и спустила в него чары. Они померкли в сиянии рассекающих небеса пламенных ошмётков кометы. Одна из горящих частей пролетела над городом и с воем врезалась в тело пикирующего и готовящегося к атаке дракона.

«Быть может, мы и не обречены», — спокойно отметила Амалия. Зверь, не издав ни звука, вспыхнул, словно сухой хворост, а сила удара сбила его с курса, но лишь на немного. Крылатая пылающая тварь рухнула рядом с воротами в предместьях, хвостом сорвав надстройку над ними. Огромные дубовые двери упали, накренились вбок и сразу же загорелись.

— Нам конец, — заключила Амалия, разминая пальцы. Эсса натянула тетиву, а Михаэль вынул из ножен меч.

***

В горящем зареве огненного дождя вспыхнул ненавистный город. Тени вокруг него сгущались, но гахтар ощущал всем естеством — те, кто пришли за смертными, чужды его повелителю, чужды смерти и энергии, из которой был сотворён он. Перед ними даже такое чудовище насквозь пробирало чем-то скользким и липким, и от зверя пахло так же сладко, как и от его жертв. Страх. Но он ничто перед природой. А природа гнала израненного озлобленного гахтара туда, куда шли чужаки. В Ветмах, где, истончая аромат пищи, крались его жертвы.

Войско приближалось к предместьям. Медленным и уверенным шагом, звучащим словно марш рока, они сокращали путь и уже настигали первые дома. Гахтар более не ждал и скользнул в усыпанный снегом и пеплом огород. Проскочил под пустыми окнами только что покинутой хижины и выбежал перед первыми проклятыми. Копья ударили в щебень, зверь увернулся и побежал вперед. Тёмные ускорили шаг, их мёртвые зрачки не отрывались от гахтара, скрипели луки и глефы.