Печать Джа

В центральном районе из растительности была лишь чахлая трава, да и та с трудом пробивалась сквозь нагромождения из кирпича и бетона. В «Восточных холмах» ситуация обстояла иначе. Здесь улицы буквально утопали в зелени, куда не кинь взгляд, кругом лужайки и деревья. Встречались и настоящие исполины, вроде раскидистого дуба, росшего через дорогу. Могучий, покрытый трещинами ствол внушал уважение. Сразу видно, что старичок успел пережить не одно поколение снующих под кроною людей.

— Двигай! — пистоль подтолкнул меня по направлению к неприметному дому, спрятанному в глубине сада. Скромное двухэтажное строение с флигелем из темной древесины, отстоящим чуть в стороне. Обыкновенно в таком жила прислуга или гости. Я было направился туда, но ствол пистоля снова уперся в мои ребра.

— Налево! — приказал Гаскинс.

Пришлось безропотно повиноваться. Я зашагал по дорожке, покрытой красным крошевом, похожим на битый кирпич. Первым поднялся по ступенькам и замер на крыльце, ожидая дальнейших распоряжений.

— Как там тебя зовут? — поинтересовался голос за спиной. — Сига? Так вот, Сига, я бы на твоем месте не дергался. Будь паинькой, если хочешь остаться в живых.

Наивный… Он даже не представлял, что за страшное оружие притащил в дом. Каждому в Ровенске была известна легенда про горную крепость князя Полеского.

Живший без малого двести лет назад правитель взбунтовался против Церкви. Поссорился с одним из местных храмовников, отказавшись платить налоги. Тогда согнали чернецы армию и взяли крепость в осаду, считавшуюся до сей поры неприступной. Её стены возвышались на скалистом уступе, окруженные с одной стороны обрывом, с другой — бурными потоками горной реки. Лишь узкая тропа вела к центральным воротам. Незаметно не подберешься, числом не возьмешь. Да и не собирались чернецы идти в лобовую атаку.

Уже через несколько дней раздался громкий взрыв, обрушив часть каменной кладки. Защитники не знали, куда бежать: то ли гасить пожары, вспыхнувшие одновременно в разных местах, то ли драться с чернецами, ринувшимися на штурм. В итоге не сделали ни того, не другого. Некогда неприступное гнездо князя Полеского сгорело дотла, а те несчастные, кому довелось выжить, испытали всю тяжесть церковного гнева: начиная от кольев и дыбы и заканчивая залитым в глотку свинцом.

Многое учел мятежный князь: и высокие стены, и запасы провизии. Про одно он не знал: про количество слуг, носящих клеймо аркана на спине. Один из них вспыхнул факелом возле бочек с порохом, другой под сводами крыши, вопя от ужаса и разнося жаркое пламя.

Может Сиги из Ровенска тоже уготована участь живого факела? А ну как переступит порог дома и займется огнем.

Сорочка сделалась насквозь мокрой из-за выступившего пота. Кожа меж лопатками засвербела в ожидании неизбежного. Боги, до чего же страшно…

Я толком не понял, как оказался внутри. Мир вокруг кружился и плыл, а звуки сделались глухими и далекими, словно доносились из-под толщи воды. До ушей долетели обрывки диалога Гаскинса со слугой:

— … просила зайти, как только освободитесь.

— Где сейчас баронесса?

— Изволит ужинать.

— Передайте её светлости, через десять минут буду.

О боги, молю вас, только не всепоглощающий огонь. Уж лучше в петле болтаться или танцевать с Жанетт, чем ощущать языки жаркого пламени, облизывающего кожу. До чего же страшная и мучительная смерть.

— Двигай вперед! — приказал голос, и я повиновался. Перед глазами замелькали стены коридора: разноцветные пятна картин в рамах, витиеватые узоры на обоях.

— Куда рванул — медленнее, еще медленнее… Стоп, здесь остановись… Головой не вертеть, взгляд в стену. Будь паинькой.

Небольшая дверца в стене открылась. Сильный толчок в спину, и я лечу в темный проем. Болезненный удар в плечо, кувырок, снова удар — я чудом голову не разбил, скатившись вниз по ступенькам. Если бы не природная ловкость…

— Осторожно, здесь лестница, — прозвучал издевательский голос. Дверь с шумом захлопнулась, и я оказался в кромешной тьме: лежащим на полу с задранными вверх ногами.

Гаскинс — гнида великосветская… Перед глазами всплыл образ холеного мужчины с тонкими усиками. Вона как перед баронессой выслуживается: тростью размахивает, пистолем угрожает. И невдомек ему, лихому вояке, что под смертью ходит. Что пожелай Сига, сто раз смог бы порешить. Уж больно медлительным оказался подручный «сестрицы». Пусть скажет спасибо братьям-чернецам с их запретами. Даже ценой собственной жизни Сига из Ровенска не имел права калечить, а уж тем более убивать главную цель. Это была исключительно прерогатива церкви.

Оживят аркан на спине одного неудачливого воришки и спалят вместе с домом. Лучше предупреждения не придумаешь, особенно для тех, кто в теме, и кто способен прочитать послания. А для тех, кто не сумеет, что ж… пускай земля им будет пухом.

Внутри не было ни злости, ни гнева. Ничего не осталось, поэтому я продолжил валяться на полу, безропотно дожидаясь своей участи.