Печать льда

— Что ты волнуешься? — спросила у него Айсил. — Не ты у нас в гостях, а мы у тебя. И пища твоя не отравлена, и стол богатый. А уж тот наговор, что я смахнула, так ведь он вреда-то не принес бы никому. Только не люблю я, чтобы мою откровенность наговорами из меня вытаскивали. Мне и так скрывать нечего: из Погани я вышла, а уж что делала там да как попала туда, все одно не скажу. И не потому, что таиться привыкла, а потому, что самой хода в собственную память нет.

— Странно ты выколдовываешь, — помрачнел Нерух и разом обвисшими щеками долгие годы свои обозначил. — Словно на ощупь движешься. Так посмотреть — всего-то и есть, что лицо да тело, а как приглядишься — в груди стынет. И не умеешь вроде ничего, а колдуешь; и прятаться не желаешь, а огонек свой кроешь, чтобы не углядел кто. А уж в глаза к тебе заглянешь, так взор отводить не хочется. Одно плохо: чем дольше смотришь, тем больше понимаешь — сам себе голову сверлишь.

— Что же не посверлить? — Айсил подняла кубок с вином. — Или интереса у тебя нет к собственной долюшке?

— Долюшка мне моя и так известна, — проговорил Нерух и одним махом кубок свой опрокинул. — Другое меня беспокоит: что с городом станет. Или ты не чувствуешь, что Погань на Западе волной дыбится? Не тебя ли выцеливает? Или просто той же волной тебя в Айсу вынесло?

— Девять магистров было на Совете, — задумчиво пропела Айсил. — Восемь клейменых, один — нет. Так ведь не Гардик неклейменый, а ты, Нерух!

— Значит, и вправду старик с клеймом ходит, — крякнул Нерух. — А я вот никак распознать не мог, больно много амулетов на себя под платьем навешивает. Вот и гадай теперь, отчего кто-то клейменым прикидывается, а кто-то клеймо скрывает. Так и ты, красавица, фокусы за столом показывала, не сильно обижена будешь, если скажу, что не все тебе поверили?

— И сама знаю кто, — усмехнулась Айсил. — Хельд не поверил, Фейр Гальд не прост оказался, глубоко смотрит. Да и из магистров кое-кто усомнился, и Гардик — первый из них!

— Так чего ж ты хочешь от города нашего? — наклонился вперед Нерух.

— От города — ничего, — подняла брови Айсил, да Рина с Орликом взглядом приободрила, мол, что застыли, ешьте, когда еще такой прибыток на столе случится, — а от горожан малого. Чтобы вот парня этого не обижали, из смертных когтей он меня выдернул. А все остальные мои заботы с твоими пока совпадают. И я и ты хотим узнать, что за девка из Погани вышла, что у нее за спиной осталось, куда она шла и куда пойдет, если о пути своем вспомнит?

— Так я-то чем помочь могу? — нахмурился Нерух. — Я, почитай, часа два тебя проглядеть пытался, не вышло ничего! Хотя имя твое меня сразу зацепило, сразу!

— А давай мы вместе посмотрим, но с другой стороны, — прищурилась Айсил. — Расскажи мне о поганой сторонке. О Кривой часовне поведай. О том, что можешь, то и поведай. А там уж, кто знает, может быть, ясность сама придет?..

В темноте возвращалась троица из гостей. Хорошо еще, не пришлось через Темный поселок к Южным воротам топать. Вывел посыльный Неруха друзей из Темного двора с другой стороны, прямо к изгибу Иски, а уже там подвесной мост обнаружился, о котором Рин и не слыхивал никогда. Перешли они через Холодное ущелье, в котором речка перед смертью в зыби поганой смирела, протиснулись через узкую калитку в серой стене и в проулке Каменной слободы оказались. Вот только идти им некуда было.

— К Ворту пойдем, — решил вельт, к которому после обильной трапезы будто ясность мысли вернулась. — Я переговорю со старшиной на Северных воротах, подброшу монетку — даст переночевать. Больше идти все равно некуда. Есть у меня еще места, да неохота до времени крайние дорожки топтать.

Рин ни слова не сказал. Ни в Темном дворе, ни после. Шел за Айсил и перебирал в голове все услышанное.

О том, как в древнюю страну Айсил, которой долгие тысячелетия правили шестнадцать семейств магов, пришла беда. Как появился демон огненный, зверь в облике девы, которая предала пламени полмира, но остановилась у пределов Айсы да и замерла на тысячу лет. О том, как потомки выживших магов пришли в Айсу и построили Темный двор, как пытались заморить поганое пламя Кривой часовней, когда та еще кривой не была. И как стали в конце концов просто ждать либо исхода зверя, либо пожарища по всей земле, после которого демон должен покинуть несчастных. Ибо пища его — люди, а всякий огонь без прикорма либо гаснет, либо ветром срывается.

О многом еще говорил Нерух, да только все прочее, сказанное им, было подобно кореньям к печеному ягненку, с которым Орлик расправился так легко, словно цыпленка ему из кухни на ладонях вынесли.

— Возьми, — повернулась к Рину Айсил и положила ему на ладонь перстень с белым камнем. — Чувствую, что до следующего Совета многое переменится, парень. Потому держи перстень у себя. А надеть захочешь, я научу. Обманка там, а не магия. Уж не знаю, какими магами были те давние шестнадцать семейств, но потомки их измельчали. Хотя могут еще кое-что… Главного-то не сказал Нерух, не сказал.

— А что же главное? — сыто рыгнул Орлик.