Печать мастера

— Трубят… — Шрам выпустил колечки плотного дыма вверх и перевернулся, подставив утренним лучам светила другое плечо.

Далекий звук горна вибрировал воздухе, таял и поднимался в голубое небо — прямо к сияющему куполу над Октагоном.

— А если все же… они начали обработку мальчишки… что будешь делать? — прищурился Шрам, снова выпуская дым.

— Тебе нельзя курить, тем более это, — с неудовольствием ответил Старик, морща нос — едкий сладковатый запах щекотал ноздри. — Целители тебе запретили. После южной кампании у тебя поллегкого осталось, когда тебе разворотили все остальное «режущим»…

— Когда это было… — легко откликнулся Шрам. — И лекари вечно запрещают все, что делает жизнь хоть чуть-чуть лучше и сноснее…

— Тебе нельзя курить, — жестко повторил Сейши. — Сколько этих палочек нужно, чтобы обменять на них зиму? Это того стоит? Сходи к Целителям Душ. Помимо того, что это — слабость, такой примитивный способ личного самоубийства…

— Не порть момент, — огрызнулся Шрам. — Хочу курю — хочу не курю. Хочу — убиваю себя, не хочу — не убиваю…

— Легкие…

— Если я был бы здоров, разве торчал тут? Только и осталось удовольствий на этих сраных островах, что курить, да шлюхи изредка…

— Так и умрешь как-нибудь, на побережье в очередном борделе…

— И что? Не самая плохая смерть — на пике… — Шрам басовито заржал. — Удовольствие надо получать здесь и сейчас, и жить тоже…

Старик поднял глаза вверх и пробормотал что-то нелестное. Горн протрубил в третий раз. Стремительный звук взлетел в небеса.

— Ты не обо мне думай, моя жизнь кончена — все равно с Островов никуда…ты лучше о своем мальчонке думай… Если выживет, забьют ему голову — выбивать замучаешься…

— Не забьют, — пробормотал старик, прислушиваясь — горн стих. — Мальчик четвертого никому не верит до конца… Должно пройти много зим, прежде, чем он хоть что-то начнет принимать на веру…

— Они расскажут ему о величии, о силе, о том, что он — особенный, а вовсе не кусок мяса, — Шрам загибал пальцы, — взрастят гордыню, и потом — учить… тьфу… — он сплюнул.

— С гордыней я разберусь. Не допущу ошибок как с Четвертым, и… пусть сначала выживет.

— Кого из него решили растить?

Сейши пожал плечами.

— Нужно будет убирать лишнее милосердие, мальчик слишком мягок, из-за этого нерешительность — и тогда он будет терять время на принятие решений. Очень много тонкой работы… Чтобы не вышло, как с этими… их уже не исправить — возьми Восьмого ученика, Девятого или Одиннадцатого? Они получают удовольствием от насилия и крови, их нужно ограничивать, а не поощрять, — недовольно старик.

— А ты помнишь, как мы лепили «сумасшедшего» из номера два второго потока? — Шрам причмокнул губами. — Псих вышел что надо… Сколько он наводил ужас на западные спорные земли? Три зимы? Пока его не накрыли? Скольких он тогда перерезал?

— Две с половиной зимы, — поправил Сейши. — И не накрыли, а вопрос по «спорным землям» был решен — перешеек отошел клану, и фактор устрашения нужно было убирать… До сих пор считаю, что это откровенный расход материала…

Шрам фыркнул, с жадностью затягиваясь, и выпустил дым через ноздри.

— Не боишься, что «твоего» тоже в расход так же? Ты его учишь, учишь, учишь, десять зим, шесть… а потом тью…

— Уникальные камни в расход не пускают, если нет артефакта подходящего под размер… — качнул головой старик. — Моя задача сделать из Шестнадцатого «уникальный камень» и учесть ошибки, которые я допустил с Четвертым… — Сейши вздохнул. — Я был против… но…

— …но у Четвертого Наставника осталось слишком много недоброжелателей… — протянул Шрам.

Старик сухо угрюмо кивнул.

— Глава сказал, что у меня есть одна зима, чтобы привести его подтянуть его…

— А потом?

— Как обычно, — Сейши пожал плечами.

— И что будет, если и он… не справится?

Сейши снова пожал плечами.

— Если не справится… я больше не беру учеников, — закончил он твердо, снял очки и начал тереть стекла, глаза почему то заслезились. — Я больше не хочу их хоронить.

Глава 24. Тройка. Часть 3

Остров знаний, вечер, корпус Наставников

Поздний вечер, кабинет Куратора Сейши около библиотеки

Светляки не слушались.

Плясали под потолком, и Коста снова незаметно попытался приманить один из них ниже — к столу, иначе приходилось напрягать глаза, чтобы разглядеть хоть что-то. Но сраные огоньки насмешливо подрагивали сверху, не двигаясь ни на палец, хотя он бился над этой задачей уже пять мгновений.

Интересно, Шрам так же издевается над Семнадцатым, как Сейши над ним?

К Кураторам их вызвали одновременно, Коста столкнулся с соседом на крыльце, и они молча разошлись — каждый к своему Наставнику, старательно следя, чтобы не задеть друг друга плечами.