Печать Раннагарра

Одним из плащей он накрыл охапку принесенных им еловых лап, после чего, потянув за собой Оливию, лег вместе с ней на импровизированную лежанку, укрывшись вторым плащом.

— Спи, Лив, — погладил разметавшиеся волосы охотницы Касс. — Завтра пурга закончится, и мы выберемся отсюда, — прошептал он, грея губы у ее виска.

Оливия попыталась немного отодвинуться от крепко обнимающего ее мужчины, потому что такая тесная близость с ним будоражила и отзывалась испуганной дрожью в спине, но руки Касса не позволили это сделать — еще сильней прижали ее к твердому телу, горячему и возбужденному. Теперь Ли это отчетливо ощущала и понимала. И слишком хорошо она знала, что противопоставить его звериной силе ей нечего, как бы сильно не сопротивлялась. Старые страхи вновь рвали ее душу на части. Руки тряслись, и до безумия хотелось вскочить и куда-то бежать. Просто бежать.

Куда-то далеко.

Бесцельно и бессмысленно.

Словно почувствовав, что с ней происходит, Касс немного отпустил хватку и вдруг хрипло произнес:

— Это правда — я хочу тебя. Так сильно, что иногда мне кажется — это какая-то болезнь. Низменная зависимость. Наваждение. Проклятие, посланное мне в наказание. Это неудовлетворенное желание мучает меня, съедает изнутри, причиняет боль. И я бы мог тебя заставить, а потом стереть это из твоей памяти, и ты ничего не узнала бы, но никогда так не сделаю… Не хочу так… — Касс резко развернулся, обняв ее лицо, и зашептал в испуганно дрожащие женские губы: — Не могу… Понимаешь? Ты ведь позволишь мне? Все исправить… Однажды… Показать тебе, какой бывает настоящая близость между мужчиной и женщиной. Стереть уродливые воспоминания нежными ласками, залечить твои раны поцелуями. Неправильно, если это буду не я. Я должен все исправить. Однажды… Ты ведь разрешишь мне, Лив? — повторял он, осторожно целуя тонкие веки, лоб, нос. — Я подожду… Я умею ждать…

Оливия смотрела в склоненное над ней мужское лицо и не могла пошевелиться, плененная невыразимой болью и обезоруживающей нежностью, что видела в глубине мерцающих зелеными всполохами глаз. Горячая волна разлилась в груди, сжала невидимой рукой сердце и осела пульсирующим жаром в ногах и животе. А он все говорил, говорил, говорил… и от его тихого голоса было жарко, так жарко, что хотелось стащить с себя одежду и выбежать босиком в ярящуюся за стенами пещеры метель, чтобы надышавшись морозным воздухом, упасть лицом в снег, а потом ждать, когда огонь, терзающий тело, наконец остынет, оставив ее в покое. Пальцы мужчины медленно перебирали ее волосы. Низкий, грудной шепот проникал в кровь, и она текла по венам расплавленной смолой. Дышать было тяжело: казалось, что вместо воздуха она вдыхает огонь, пожирающий ее легкие.

— Тебе нужно отдохнуть, — нахмурился Касс, погладив кончиками пальцев тонкую скулу Оливии. — Спи. Сон лучший отдых.

Зеленый взгляд смотрел в самую душу охотницы, и не подчиниться его молчаливому приказу было просто невозможно, да и не под силу любому смертному. Тяжело проваливаясь во тьму, она чувствовала мягкие губы у своего виска и крепкие руки, согревающие ее своей силой и теплом.

* * *

Пробуждение пришло с умиротворяющим запахом хвои и потрясающим ароматом жарящегося на костре мяса. Оливия жадно втянула носом воздух, глотнув мгновенно заполнившую рот слюну. Открыв глаза, она обнаружила сидящего к ней спиной у огня Ястреба, жарящего на своем мече, словно на вертеле, какую-то дичь.

— Проголодалась? Подожди немного, скоро будет готово, — не поворачиваясь, произнес он.

Удивленно расширив глаза, Ли приподнялась на локтях, разглядывая широкую спину мужа.

— Как ты понял, что я не сплю? — хриплым после сна голосом поинтересовалась она.

Касс грустно улыбнулся, так и не ответив.

Да и как сказать, что смотрел на жену, пока она спала, и отвернулся, только когда заметил, как дрогнули темные веера ее ресниц. Он не сомкнул глаз за всю ночь. Обнимал ее и боялся, как маленький, что если закроет глаза — она исчезнет. Страх потерять Оливию глушил все остальные чувства. Отчетливо, до тошноты, до спазмов в горле Касс помнил, как это больно — терять любимых. А еще больней было продолжать жить с этим — легче умереть самому.

— Морды сообщили, — шутливо заявил Касс, проворачивая над огнем тушку.

Оливия недоверчиво огляделась по сторонам и, не обнаружив вокруг теней Ястреба, с опаской спросила:

— Они что, все время наблюдают за мной из тебя?

Касс низко рассмеялся, подхватил стоявшую возле огня деревянную плошку с талой водой, протянув ее Оливии.

— Пить хочешь? — с улыбкой разглядывая торчащие во все стороны короткие волосы жены, мягко пророкотал он.

— Где ты это взял?

Обхватив ладонями изготовленную из дерева посудину, Ли отпила глоток теплой воды и сразу же захотела есть.

— Вырезал, пока ты спала, — услужливо поднес к ней жареную тушку Касс. — Осторожно, горячая, — предупредил он, когда рука девушки быстро потянулась еде.

Ли оторвала хрустящую коричневую корочку и, запихнув ее в рот, блаженно промычала:

— Как вкусно! Что это?

— Тебе лучше не знать, — повел бровью Касс.