Печать Раннагарра

Зажженные и высоко поднятые над головами факелы смрадно коптили, освещая узкий проход, ведущий куда-то вниз. Сначала Оливия пыталась считать ступени, чтобы понять, как глубоко им приходится спускаться, а потом, сбившись со счета, бросила эту бесполезную затею. Где-то там, в самом начале колонны движущихся вперед мужчин, шел Ястреб, и Ли непонятно зачем привставала на носочки, пытаясь разглядеть его высокую фигуру из-за голов идущих впереди воинов.

— Вы зря за него волнуетесь, герцогиня, — шепнул Урхурт. — Ваш муж один — как целая армия!

— С чего вы взяли, что я за него волнуюсь? — растерялась Оливия. Собственно говоря, охотница не могла дать ни названия, ни объяснения тому, что сейчас чувствовала, и слова Урхурта прозвучали как гром среди ясного неба. Неужели сейчас так тревожно внутри, потому что она действительно волнуется за Ястреба?

— Видно невооруженным глазом, — умозаключил орк. — Волнуетесь. А зря. Маршал все правильно продумал. Он и зургары видят в темноте, а значит, легко обнаружат любого, кто прячется там внизу. Его воины идут следом потому, что они более подвижны и маневренны, чем орки. Ведь если придется вступить в бой, они быстрее смогут подоспеть на помощь. Орки в арьергарде — это некий элемент оперативного резерва, и вы, как непревзойденная лучница, на закуску. Расстреливать позиции противника с высоты всегда удобней. Если там внизу начнется заварушка, то ваша меткая рука будет практически контрударом.

Пристыженно прикусив губу, Оливия порадовалась, что Ястреб не видит сейчас ее лица. Выходит, он опять доверил ей прикрывать свою спину, а она на него еще и накричала при всех.

Пора было привыкать к тому, что герцог действительно имел колоссальный военный опыт и лучше кого бы то ни было разбирался в тактике ведения боя. Охотнице было сложно так безоговорочно подчиняться чьему-то приказу и полагаться на верность чужого решения, наверное, потому, что за последние годы она привыкла рассчитывать только на себя, но сейчас она все же нашла в себе мужество признаться, что была неправа, и дала себе обещание больше не оспаривать распоряжения командира.

Внизу внезапно началось какое-то непонятное движение, чуткий слух охотницы уловил характерный звон ударяющихся друг о друга клинков, и колонна движущихся по ступеням мужчин стремительной лавиной ринулась вниз.

Руки Урхурта неожиданно обхватили Оливию вокруг талии, а затем подбросили вверх, усадив на мощное плечо. Охотница заметила впереди на потолке две большие движущиеся красные точки, и прежде чем успела понять, что это, интуитивно выпустила стрелу. Раздался омерзительный визгливый писк, в свете факела сверкнул чей-то клинок и рядом с лицом Оливии пролетел кусок чего-то темного и лохматого.

— Осторожно, Оливия, эти твари ядовитые, — выкрикнул орк, продолжая быстро двигаться с охотницей дальше.

— Пусть кто-то поднимет Джедда, — Ли, заметив далеко на стене еще пару глаз, мгновенно выстрелила, догадавшись по оглушительному визгу, что не промазала. Следовавший за Урхуртом огромный орк, выполнив просьбу охотницы, подсадил мастрима себе на плечи, и Джедд резко выбросил залтак, подбив в полете огромного паука, спрыгнувшего со стены сзади. Существо, корчась, завалилось на ступени, суча длинными лохматыми лапами. Кто-то из воинов бросил в него факел, и паук вспыхнул, как сухой ельник, источая густой удушливый смрад.

Коридор стал стремительно расширяться, свод над головой становиться все выше, и наконец Оливия смогла увидеть Ястреба и его теней, яростно сражавшихся с гигантскими пауками. То, что на жутких тварях находятся всадники, Оливия поняла не сразу. Рядом с ее ухом просвистела стрела. Ударившись о стену, она высекла сноп искр и Ли молниеносно выстрелила в ответ.

Громкое ругательство на эльфийском диалекте на секунду повергло ее в шок, но только тогда она наконец увидела того, кто его произнес.

Верхом на отвратительном пауке, словно на боевом скакуне, сидел мужчина, которому наконечник стрелы Оливии пробил правую руку. Густые золотые волосы искрящимся плащом рассыпались по плечам и груди всадника, создавая невероятный контраст с темной, почти черной кожей лица. Кончики длинных острых ушей украшали многочисленные кольцеобразные серьги, а лоб — широкий серебристый обод.

Мужчина, резко вскинув голову, скрестился взглядом с охотницей. В ярко-фиолетовых глазах полыхнуло черное пламя ненависти.

— Trеiw еgаhr* (Бледнолицая тварь), * — прочитала по искривившимся тонким губам Оливия.

— Mаnе drowish — firin drowish!* (Хороший дроу — мертвый дроу!)* — почему-то вспомнила любимую поговорку Итилгила Оливия, когда двумя меткими выстрелами пробила глаз пауку и вторую руку сидящему на нем всаднику. — Это тебе за бледнолицую и за тварь.

— Ol'еlg ilt!* (Убить ее!)* — взревел золотоволосый, выдергивая из предплечья стрелу и указывая ею на охотницу.