Печать Раннагарра

Дэррэку было больно все это слышать, и еще больней было пытаться найти ответы на вопросы брата. Всю жизнь он считал, что мама не делала разграничений между ним и Кассом. Он привык к тому, что Антэль всегда на правах матери вмешивалась в жизнь брата, спорила с ним, давала советы, ругала и жалела. За что и почему она так поступила с ним, Дэррэк не понимал. Более того, ни он, ни Касс даже не подозревали, что у матери есть ментальные способности. То, что он не мог этого почувствовать — понятно, но как этого мог не заметить Касс?

— Касс, а ты что, никогда не чувствовал, что у нее есть дар? — озвучил свои мысли Дэррэк.

Мрачно скользнув взглядом по лицу брата, Касс поднялся и, подойдя к окну, уставился в темноту за стеклом.

— Странно, что не то что я, а даже отец не почувствовал в ней никаких способностей. Он жил с ней рядом столько лет — и ничего не чувствовал! Даже малейшего изменения ауры… Как такое возможно?

— Это никак нельзя скрыть? — спросил Дэррэк.

— В том-то и дело, что нет, — впал в задумчивость Касс. — Если и можно, то ненадолго. Маг всегда почувствует мага.

— Тогда я не понимаю… — развел руками Дэррэк.

— Ты говоришь, что Лэйн видел эгрэгора у нашего дома? — неожиданно сменил тему герцог.

— Я не знаю, кого он видел, но он в точности описывал аммонриара, которого ты мне показывал за Эсклафидрой. Как мог ребенок знать такие мелочи и детали: сиреневые глаза с красным зрачком, тело, клубящееся тьмой?.. Я испугался, поэтому и активировал твой щит.

Касс вернулся на место и теперь, запрокинув голову, отрешенным взглядом смотрел в потолок, усиленно о чем-то размышляя.

— Ты когда-нибудь слышал что-то о латрэйнах? — нарушил молчание он.

— О ком? — растерялся Дэррэк, впервые слышавший такое слово.

— Даром проникать в «трещины» между мыслями и телом обладали единицы из высших аммонриаров. Их побаивались сами эгрэгоры. Латрэйны — ловцы разума. Если верить летописям, они могли проникать в сознание, присутствовать в нем незаметно для хозяина, отдавать любые приказы, вплоть до убийства, и непосредственно управлять человеком. Абсолютная власть!

— Почему ты вдруг заговорил о них? — удивился Дэррэк.

— Потому что слишком много легенд в последнее время оживает, — холодно ответил Касс. — Все очень странно. Тот, кто за мной охотится, уверен в том, что не может влиять на меня напрямую. Значит, на ком-то пробовал и знает…

Латрэйны не могли проникать в разум одаренных, менталист умеет защищаться и ставить блоки. Райверен, додж, Ильма, Антэль не были менталистами. Все сходится.

— Райверен? — не поверил тому, что услышал, Дэррэк. — Ты считаешь?..

— Я предполагаю, — не дал договорить ему герцог. — Это лишь мое предположение. Пока это единственная логичная версия.

— А как этот латрэйн мог оказаться в Аххаде?

— На этом месте моя логика заканчивается, — досадливо вздохнул Касс. — Остаются одни фантазии. Но если я прав, тогда становится понятным, зачем ему нужно разрушить Эсклафидру — он хочет вернуть в этот мир своих… или сам к ним вернуться… не знаю.

— Мама что-то искала, — вдруг вскочив с места, вспомнил Дэррэк. — Здесь уже убрали, но утром было все перерыто вверх дном.

— Искала? — удивленно замер Касс. — Здесь?

— Да. Наверное, ее застал Лэйн и из-за этого все и случилось…

— Искала… — Касс задумчиво прошелся по комнате, вновь пробормотав: — Искала… Значит, знала, что это находится не в Ястребином Когте…

— Ты догадываешься, что это может быть? — напряженно вглядываясь в сосредоточенное лицо брата, поинтересовался Дэррэк.

— Кажется, да, — Касс снял с полки бронзовую статуэтку ястреба, и она поплыла в его ладони, сбрасывая иллюзию. — Она искала артефакт Мэрлина, — в руке герцога оказался круглый золотой медальон на толстой золотой цепочке.

— Тот самый подарок доджа? — не поверил Дэррэк. — Из легенды о Мэрлине и драконе?

— Антэль в последнее время очень часто интересовалась тайной проклятия. Я не обратил на это особого внимания — думал, пустое женское любопытство. Оказывается, зря… — Касс надел цепочку на шею и спрятал ее за ворот рубахи. — Поздно уже, Дэр. Иди отдыхай. У тебя был тяжелый день. Завтра проснется Лэйн, и я попробую разобраться в том, что произошло.

— А ты? — спросил Дэррэк, видя, что брат вновь налил себе виски и сел в кресло.

— Я сейчас спущусь к матери, а потом пойду к сыну. Ступай, Дэр. Я хочу немного побыть один.

Дэррэк, молча кивнув, покинул кабинет, а Ястреб осушил бокал и устало упустил голову на скрещенные на столе руки. Спускаться вниз к телу матери не хотелось. Нет, не потому, что он ее ненавидел или считал предательницей. В душе, сколько бы он себя ни спрашивал, не было ненависти — только боль и разочарование. Касс не хотел видеть ее мертвой, не хотел, глядя в ее неживое лицо, задавать вопросы, на которые она уже никогда не сможет ответить. И все же идти было нужно. Это последнее, что он мог для нее сделать.