Печать Раннагарра

Ами исчезла за поворотом, а Ли прижалась к стене, наконец-то свободно вздохнув и позволив себе улыбнуться. Как же чудно она все провернула! Кровь Ами нейтрализует яд, и если после этого у Элла останется легкое недомогание, то целительница справится с ним в два счета. Надо было спешить обратно к мужу. Оливии не нравилось, что он остался там один. Больше всего она переживала, что Тиль, воспользовавшись ее отсутствием, придет выяснять с Ястребом отношения — и тогда беды не миновать. Понятное дело, что эльф герцогу был не соперник, но его нос девушке все равно было жалко.

Скрыв лицо под капюшоном одежды Амирэль, Ли, наклонив голову, прошла оцепление и, добравшись до своей комнаты, радостно открыла дверь.

* * *

До остервенения сжимая кулаки, Касс молча смотрел в окно на серебривший ночной мрак диск луны. С того момента, как Оливия покинула комнату, видимый контроль полетел в Раннагарр.

Внутри все сжималось и кипело, сердце ныло и бешено колотилось, гоняя кровь по венам тяжелыми рваными толчками. Душа горела в огне. Он сгорал от ревности — жуткой, невыносимой, едкой желчью отравляющей его разум, черным огнем выжигающей все внутри до белых хлопьев пепла.

Она была сейчас там, с ним. Держала его за руку. Целовала. А может… Нет… Он не хотел думать о том, что делал Светлый Владыка наедине со своей Eаthаri. Это, оказывается, было так больно! Сердце сдавило каменным кулаком, и Касс рванул ворот куртки, пытаясь глотнуть воздух, упругими комьями застревающий в легких. Дверь еле слышно скрипнула, на пол легла косая полоса света, и герцог развернулся так стремительно, что едва не снес стоявший рядом столик.

Это была она. Его Лив. Стояла и смотрела на него своими невозможно-голубыми глазами.

Дар это или наказание — видеть в темноте?

Видеть, как подрагивают от волнения ее губы, блестят глаза и одежда…

Всевидящий, почему на ней другая одежда?

— Амирэль сделает все, как нужно, — тихо сообщила Оливия. — Она подделала мою ауру и отправилась к Эллу вместо меня. Нам больше нечего здесь делать, — подойдя ближе, она обратилась к мужу, ожидая, что он спрост ее о чем-то или что-то скажет, но он молчал и смотрел так странно, что охотница испуганно попятилась назад. В зеленых глазах горело что-то яростное и злое, перемешанное с болью, отчаянием и похотью.

Он с шумом выдохнул, сделал осторожный шаг, а потом, за секунду преодолев разделявшее их расстояние, набросился на нее, словно изголодавшийся зверь.

В сильных руках не было нежности, они зажимали в тиски ее тело, и от яростного напора слетевшего с катушек мужчины не было спасения. Он не целовал — он клеймил ее своими губами, выжигал на коже тавро, чтобы даже сомнений не осталось, кому принадлежат эти плечи, шея, лицо. Ли уперлась в мужа ладонями в попытке оттолкнуть, но вместо этого спровоцировала новую волну его обжигающих прикосновений. Только теперь медленно и настойчиво, он словно издевался над ней, касаясь то мучительно-лениво и невесомо, то требовательно и жестко, терзая губы, проникая в рот горячим, алчным языком, завоевывая, подчиняя, перекрывая воздух, выпивая дыхание.

Комната пылала алым. Кровавые сгустки огня выплескивались в ночную тишину, яростно и зло облизывая стены комнаты длинными языками. Жар поедал пол, потолок, мебель, вырывался из окон, танцевал вокруг Оливии и Касса диким вихрем.

По какому-то наитию Ли подняла ладонь и успокаивающе-ласково провела ею по щеке мужа, словно пыталась снять своим прикосновением напряжение, натянувшее стальным тросом тело мужчины.

— Все хорошо, — прошептала она в губы мужа, когда он, тяжело дыша, отстранился и уставился на нее своими неестественно сияющими в темноте зеленым глазами. — Нам пора уходить. Нас Тобо ждет. Маори будет волноваться.

Он сжал ее до боли. До хруста в костях. Исступленно и жадно вдыхая запах ее волос. Мощные удары его сердца рваным пульсом отдавались в ладонь Оливии, и ноги непривычно дрожали то ли от слабости, то ли оттого, что так явственно чувствовала сейчас его боль, растерянность и что-то еще…

Ли не могла понять — что, поэтому просто обняла его, прижавшись щекой к теплой груди.

— Пойдем отсюда, — улыбнулась она, почувствовав, что губы мужа нежно целуют ее в висок. — Может, успеем еще домой вернуться, пока Лэйн не проснулся?

— Пойдем, — сипло проронил Касс. — Обязательно успеем.

Оливия, знавшая все ходы и выходы из Silm'аlos, заставила сначала Касса выпрыгнуть в окно, а затем сиганула за ним следом, чтобы, пройдя через сад к арке перехода, иметь возможность покинуть дворец незамеченными Итильгилом. По дороге Ли вкратце рассказала Кассу о том, как встретилась с Амирэль, и какой замечательный придумала план по спасению Элла, и хотя муж ничего не говорил, а только слушал, по улыбке, то и дело касающейся его губ, охотница понимала, что ее действия он одобряет.

Когда они добрались до гномьих гор, у входа в Подгорье их уже ожидал Тобо. Гном нетерпеливо вышагивал взад-вперед по широкой каменной площадке, громко отбивая подошвами своих башмаков звонкую дробь.