Печать Раннагарра

— Прекрати строить из себя оскорбленную девицу, — разозлился царь. — И не надо мне говорить, что это вышло случайно! В кои-то веки ты все сделал так, как надо! Так какого хера ты теперь истеришь по этому поводу?

— Да пошел ты… — брезгливо процедил в лицо венценосца Касс. — Я сделал это не ради тебя и не твоей великой цели, а ради нее… и потому что хотел этого ребенка. Потому что эту часть меня Оливия будет любить абсолютно и безусловно, как бы она ко мне ни относилась, — отшатнувшись от Магрида, Касс стал тревожно вглядываться в движущееся вокруг людское море, и вдруг с ужасом выдохнул: — Ее здесь нет…

— Как это нет? — вскинулся Магрид, мечась взглядом по сторонам. — А где она?

Закрыв глаза, Касс отключился от посторонних звуков, слушая свое истерично

бьющееся сердце, а потом, сбивая с ног всех, кто попадался ему под руку, побежал вперед.

— Она в зале Эсклафидры, — крикнул он несущемуся за ним Магриду.

* * *

Серый воздух рассеяно плыл перед глазами Оливии, а тускло светящиеся на стенах подземелья рисунки казались девушке размытыми пятнами, такими же мутными, как ее сознание, ускользающее в глухую беззвучную пустоту, за пределами которой все было каким-то незначительным и совершенно не важным. Пробивающиеся сквозь толстый слой равнодушия ростки паники глохли в зародыше, и девушка отстраненно, словно была сторонним наблюдателем, видела, как сильные мужские руки опускают ее в центр огромной пентаграммы и снимают с шеи медальон мужа. Кажется, надо было возразить, но почему-то было лень или все равно — Ли так и не поняла. Появившаяся было мысль растворилась так же быстро, как и возникла, подавленная чужой волей, такой сильной и жесткой, что сопротивляться ей было просто невозможно.

— Умница, — глухо прозвучало в ее голове, и тяжелая ладонь, погладив ее волосы, переместилась на лицо, приподняв его за подбородок. — Не надо дергаться, маленькая драконица, мне бы не хотелось делать тебе больно. У меня на тебя теперь совершенно другие планы, — ярко-синие глаза мужчины внезапно стали ядовито-лиловыми, и красный зрачок зловеще сверкнул в темноте.

Ли равнодушно скользнула отсутствующим взглядом по залу Эсклафидры, так и не сфокусировавшись на чем-то конкретном. Могильный холод, идущий от пола, пробирался под ее легкое платье, ноги стали ледяными, а эмоций по этому поводу по-прежнему не было никаких. Все они тонули в какой-то вязкой черной трясине, высасывающей ее чувства и мысли.

Смысл и значение сейчас имел только мужской голос: раскатистый, гортанный, с властными низкими нотами. За этим голосом Ли готова была следовать на край бездны, впрочем, и в саму бездну тоже, если бы он только позвал.

И он звал… и охотница послушно выполняла все, о чем он ее просил: рисовала на полу странным светящимся клинком непонятные знаки, ходила по контуру вспыхивающих синим огнем линий, шептала незнакомые слова…

Неожиданно Оливию грубо и бесцеремонно оторвали от поглотившего ее с головой занятия, прижав к горлу холодный металл.

— Тише, Кассэль, — все тот же завораживающий голос теперь зазвучал у самого уха девушки и теплое дыхание согрело замерзшую щеку. — Не делай резких движений.

Ты же не хочешь, чтобы твоя огненная красавица превратилась в никчемный овощ?

Я полностью контролирую ее мозг.

Ли подняла глаза, и сердце, пробивая сковывающий его панцирь, конвульсивно дрогнуло, когда взгляд наткнулся на влетевшего в зал мужа. Охотнице до отчаянья болезненно захотелось протянуть к нему руки, чтобы согреться в его теплых объятьях. Опоясывающая боль в тиски сдавила голову девушки, уничтожая все ее мысли, словно кто-то их стер, как покрывающую полку пыль тряпкой. Реальность воспринималась черно-белым действом, в котором она была лишь молчаливым зрителем.

Касс замер на месте, тяжело дыша и напряженно уставившись на жену, каменной статуей застывшую в руках приставившего к ее горлу нож Дюранда. Глаза герцога видели то, что видели, а разум отчаянно отказывался верить в предательство и удар в спину от того, кого всю жизнь считал своим другом. Если Дюранд хотел его убить, то он уже это сделал.

— За что, Вайс? — безликий и лишенный каких либо оттенков голос Касса зазвучал в пустоте зала чужеродно и глухо. — Почему?

Рука Магрида успокаивающе тронула герцога за плечо, но никакого облегчения его заботливый отеческий жест не принес, хотя Касс прекрасно понимал, что за его спиной находится не только сильнейший маг Аххада, но и верный друг.

— Я бы тоже хотел спросить у тебя — почему? — крепко прижал беспомощную Оливию к себе Вайс. — Почему ты все время встаешь у меня на пути, Кассэль?

— Мне всегда казалось, что мы с тобой идем по одной дороге, — краем глаза незаметно разглядывая вычерченную на полу Оливией магическую конструкцию, обронил Касс. — Мы с тобой дружим с тех пор, как я себя помню.

— Вот именно, — иронично повел бровью Вайс. — Но клятву верности ты почему-то дал не мне, а ему, — повел он подбородком в сторону Магрида.

— Судя по тому, что я сейчас стою здесь и смотрю на тебя — я сделал верный выбор, — горько усмехнулся герцог, выдержав пронзительный взгляд друга.