Педагогическая непоэма. Есть ли будущее у уроков литературы в школе?

«Хороший же учитель в новой школе будет даже дороже золота. То есть общее-то число педагогов у нас уже избыточное. Их готовят в 193 вузах и 107 филиалах. При этом качественно учат лишь 5–7. Вывод один: перевести количество учителей в качество. Самих педагогических университетов станет всего несколько. Подавляющее большинство станет факультетами классических университетов».

Андрей Фурсенко, министр образования и науки РФ

«Московский комсомолец», 2010, 19 января

И вместе с тем, по свидетельству знакомых директоров школ и учителей, в школы приходят и молодые учителя литературы, увлеченно работающие, дающие интересные уроки. Особенно там, где они приходят в ту школу, которую сами окончили, зная, что их ждет и на что они могут рассчитывать.

Теперь об одной проблеме учительской жизни. Вынужден пропустить самую главную, ибо у меня нет точных данных о материальном положении учителей словесности. Знаю только, что оплата труда учителя литературы в большинстве регионов страны неприлична и постыдна. Коснусь другой проблемы, которая связана и с его материальным положением.

Я уже говорил о тех методических пособиях, которые, судя по переизданиям и тиражам, широко распространены среди учителей. Говоря об этом, высказал предположение, что именно эти пособия влияют на реальное положение дел в преподавании литературы. Но вот свидетельство человека, который знает положение дел в школе гораздо лучше меня. Дмитрий Николаевич Мурин тридцать восемь лет и по сей день работает в Ленинградском городском институте усовершенствования учителей, теперь Санкт-Петербургской Академии постдипломного педагогического образования.

И вот что он пишет в последнем, 24 номере газеты «Литература» за 2009 год:

...

«Дилетантизм во многих сферах сегодняшней жизни породил в том числе невиданное количество пособий типа шпаргалок, “страдающих” низким профессионализмом. Увы, многие учителя этого не видят и несут эти полузнания, полуметоды на уроки. Дети мало и плохо читают – общее место! – а это значит, что и учителю можно мало знать, в том числе и об организации современного урока, психологии восприятия, механизме понимания литературного произведения. Учитель не отвечает за личность ученика. Он отвечает за сдачу ЕГЭ».

Я бы к этому добавил и вот что: а других методических разработок, глубоких, интересных, современных, почти нет. Как и нет доступных учителю по тиражам и ценам глубоких книг по литературоведению и методике преподавания литературы.

Тут надо учесть два очень важных обстоятельства. Я, как и многие из тех, кто намного младше меня, принадлежу к обкраденному поколению. Нам был закрыт доступ ко многим и многим книгам о литературе. Лишь относительно недавно переизданы «Книга отражений» Иннокентия Анненского, статьи Н. Страхова, Д. Г. Овсянико-Куликовского, монография Д. Мережковского о Толстом и Достоевском, книги К. Мочульского, и не так уж давно стали широко печататься те многие работы Ю. Лотмана, о которых раньше знал лишь узкий круг специалистов. Для меня лично самым большим событием был выход трех томов критических статей Корнея Чуковского. Да, мы не прочли вовремя многих хороших книг о литературе. Но сколько же догматических, серых, стандартных, казенных. И старые статьи Чуковского принесли дыхание свободы, раскованности, живой ищущей мысли. Но многие ли из учителей литературы прочли все это?

Есть и еще одно предельно важное обстоятельство. За последние два десятилетия сумятица умов, душевный разброд, смятение сердце не могли не коснуться и школы. Нередко столь же необходимое переосмысление прожитого и пережитого подменились простой сменой знаков, плюсов на минусы и наоборот, перекрашиванием белого в черное, а черного в белое. Еще недавно чеховскую «Чайку» гримировали под горьковского Буревестника. А потом стремительно стали буревестников или гримировать под чаек, или вообще отстреливать.