Педагогические размышления. Сборник

Работа воспитателей у нас организована так же, как у вас. Организация приготовления уроков, организация развлечений, труда, досуга, работа кружков, спорта, хозяйственно-бытовые дела в группах и отрядах.

Роль воспитателя сложна и многогранна. Надо в какой-то мере быть эрудированным во всех предметах. Кто виноват в получении двойки? В одном случае воспитатель – менее всего, в другом случае учитель – более, в третьем случае – ученик наиболее всего виноват. Значит, он еще не дисциплинирован, и над ним надо много и умно работать воспитателю, учителю и всем, кто с ним соприкасается.

Вы вот ставите нравственную сторону воспитания ниже по своему значению, чем образовательную. А мне кажется, что прежде всего надо воспитывать, а потом обучать. Хорошо, если эти оба процесса составляют единое целое.

Некоторые граждане Болгарии и ЦК Союза работников просвещения и культуры уже приглашали меня и мою супругу в гости в вашу страну. Я с большим удовольствием воспользуюсь этим любезным приглашением. Но в прошлом году не сумел выбраться. Пусть напишет ваше Министерство нашему Министерству просвещения, и, может, я сумею весной 1960 г. приехать к вам. Тут уж мы и наговоримся и поспорим.

Хорошо ли я ответил, не знаю. Но отвечаю с любовью к Вам и Вашим коллегам.

Ваш С. Калабалин

Из дневников C.A. Калабалина

В 1931 г. я спросил разрешения у Антона Семёновича на испытание своих сил, опыта, а, главное, действия системы, которую имел возможность изучать, – системы Антона Семеновича, но в других условиях и не под его началом. Окажусь ли я достойным учеником своего учителя? Оправдаю ли его доверие и надежды?

В Ленгороно я просил предоставить мне место воспитателя в одном из худших по своей организации детских домов. Такое учреждение под титулом «66-я школа-колония для трудновоспитуемых детей» нашлось. Положение было действительно трудное. В Ленгороно меня предупредили, что это учреждение подлежит расформированию, – так оно неисправимо запущено. Если удастся наладить там работу, то Ленгороно готово еще на год отсрочить ликвидацию школы-колонии. Я обещал уложиться в более короткие сроки.

Это была типичная малина-ночлежка, скопление воришек, которые день проводили в городе, занимаясь воровским промыслом, а к ночи сползались в колонию. Мои попытки собрать ребят для знакомства и беседы были безуспешными. Засады в столовой не приносили пользы, так как ребята просто не являлись туда, не нуждаясь в нашей пище.

Карауля у корпуса, я пытался помешать ребятам выходить в город, но они и мимо меня не проходили, и в корпусе их не оказывалось. Воспитатели сидели по своим квартирам-бастионам и не подавали никаких признаков жизни.

И вот на третий день своего безуспешного блуждания по колонии я натянул волейбольную сетку на столбы, надул мяч и стал играть в надежде, что кто-нибудь из ребят соблазнится и составит мне компанию. Это было около шести часов дня, когда, как правило, ребята начинали сползаться домой. Однако ко мне никто не подошел. Вдруг где-то совсем близко задребезжал сигнал, как-то тревожно, взахлеб. Окна второго этажа спален распахнулись, и в них показались букеты мальчишеских голов. Все, кто был во дворе, стремглав бросились в дом. Со второго этажа хором закричали: «Бык! Бык! Убегай!» И я увидел во дворе огромного быка. Он шел, горделиво останавливаясь, загребал передними ногами землю и забрасывал ее на свою могучую спину. Он шел в мою сторону. «Бежать!» И вдруг я подумал, я побегу от этого зверя и… делать здесь мне больше нечего. Позор, слава труса взметнется мне вслед стоголосым улюлюканием трусливо торчащих в окнах мальчишек.

А бык подошел к сетке и стал играть рогами. Пока бык развлекался сеткой, намотав ее на рога, я лихорадочно искал выхода. Бык развернулся ко мне задом, а я схватил его за хвост и стал ногами бить по его ногам и сдавленным голосом уговаривать вернуться на хозяйственный двор. Я решил, что только вместе с его хвостом оторвусь от быка. Через некоторое время мне удалось укротить его и погнать в стойло.

А когда я вернулся во двор, то ко мне подошли несколько ребят и, не скрывая своего любопытства и восторга, заговорили:

– Вы в самом деле не испугались нашего быка?

– А здорово вы его!..

– А все-таки испугались, да, испугались?

– Да как вам сказать… Вообще-то струхнул. А потом решил, что если таких телят бояться, то лучше и на свете не жить.

– Ого! Это теленок называется! Ничего себе теленок. Так он же лошадь запорол! Когда он вырывается, так дядя Гриша специальный знак дает, чтобы люди убегали, – затараторил курносый мальчишка. – Так я же не знал, что его надо обязательно бояться. Если бы знал, то вместе с вами побежал бы на чердак.

Эффект был неожиданный, но нужный.

– Идемте к нам в спальню, – баском проговорил угрюмый мальчик, в котором без труда угадывался «авторитет». Я пошел.