Педагогика иностранного языка

Я привожу здесь с небольшими сокращениями девятую главу и некоторые заимствования, касающиеся обучения языку, из десятой. В оригинале порой трудно идентифицировать, где текст Демолена, а где цитирование Г. Бенуа, поскольку часто отсутствуют кавычки, завершающие цитирование. Допускаю, что такова была пунктуационная норма в те годы при повторяющемся цитировании. Поэтому я сохраняю пунктуацию книги в этой части. Мне довелось прочесть этот труд уже тогда, когда мой собственный текст был готов, поэтому оставалось предаваться изумлению по поводу многочисленных совпадений. Включив в книгу эту главу, я делаю одну большую ссылку на братьев по разуму из прошлого века.

Огромное удовольствие встретить единомышленника побуждает к диалогу. Результат этого диалога — некоторые мои комментарии, встроенные в текст, даны мелким курсивом в скобках. Курсивом воспроизведены акценты, сделанные автором главы, а жирным шрифтом — мои собственные.

Итак, Э. Демолен и его обращения ко взглядам Г. Оливье Бенуа:

«В три года ребенок понимает свой родной язык, в четыре года он говорит на нем. В один, или — много — в два года, ребенок более старшего возраста, или взрослый, отправленный в Англию, или в Германию, понимает тамошний язык и говорит на нем.

«...Почему же ученики наших колледжей, после усиленных работ в течение шести и даже восьми лет, являясь к экзамену на бакалавра, могут лишь с большим трудом сделать английский перевод в 25 строк в продолжение двух часов, и то с помощью словаря, причем лишь одна треть явившихся кандидатов исполняет эту работу удовлетворительно, а остальные получают отсрочку».

Несомненно, метод преподавания, дающий столь отрицательные результаты, должен считаться плохим. Вообще, с этим мнением соглашаются; но не замечают причин, делающих такое преподавание непроизводительным, и не находят средств изменить его.

Чтобы достигнуть этого, мы должны наблюдать ребенка, изучающего свой родной язык посредством естественного метода: он слышит значительное число слов и фраз от лиц, желающих, чтобы он их понял.

Прежде чем ребенок произнесет слова и обороты речи, последние уже запечатлелись в его уме и памяти: он понимает их раньше, чем может сказать первое слово.

Когда, приблизительно в два года, ребенок начинает произносить несколько фраз, т.е. сочинять, то ему уже известно бесчисленное множество словесных упражнений. Эти упражнения его заставляла делать мать: каждый раз, когда она ему показывала вещь, называя ее по имени, она побуждала его к повторению. Но разве видано, чтобы новорожденный ребенок употреблял большие усилия, или утомлялся, когда мать учит его говорить?

Напротив, это учение сопровождается постоянным обменом улыбками».

Наши учителя и ученики не обмениваются улыбками. (Выделено нами. — А.К.). Напротив, кажется нарочно стараются нагромоздить затруднения на пути несчастного ученика, начиная обучение с грамматики, которая вообще представляет предмет сухой даже для развитого ума. В ребенке же он возбуждает положительное отвращение, и он механически выучивает, если только выучивает, эту кучу правил и исключений синтаксиса, склонений и спряжений, что делается исключительно путем машинального повторения и упражнения памяти. («Положительное отвращение» возникает и по отношению к условно-речевым попугайным упражнениям).