Педология: Утопия и реальность

Чем шире и ярче конкретные социальные связи подростка, тем меньше у него нужды в такой исключительной привязанности; однако, учитывая трудность, конфликтность путей, по которым развертывается подростническая социальность, педагогическое значение такой сверхпривязанности нельзя ни в коем случае преуменьшать. Можно вполне определенно указать, что значительная доля педагогической талантливости и вожаческого влияния растут именно из этого источника. Всем известны десятки случаев быстрого «чудесного перерождения» целых групп (классов) подростков при появлении среди них нового, исключительного педагога или выдающегося вожака. В этом перерождении играют роль самые разнообразные факторы: конкретное олицетворение своих идеалов в определенном человеке (наглядность идеала), романтическое преклонение перед живым героем, сложные подражательные процессы, стремление через препятствия к «вершине», — иногда попросту любование, обожание (в последнем содержится уже элемент сексуальности, притом элемент пассивирующий).

Хорошо, если человек, к которому «прицепились» эти детские эмоции, сумеет осторожно отвести их от себя и переключить на дела, на жизнь, на творчество. Опасно, если он не сумеет этого сделать, — подобный процесс превратится тогда в нескладную, самодовлеющую «жвачку влюбленности». Еще хуже, если он по своим качествам вообще недостоин таких детских эмоций, это отравляет в дальнейшем весь детский эмоциональный источник и послужит причиной самых тяжелых социальных, а затем и сексуальных разочарований подростка.

Если в подобной привязанности даже и содержится иногда элемент полового романтизма, в этом нет ничего опасного при условии чутья и уменья со стороны адресата такой романтики. Половая романтика подростка в подавляющем большинстве случаев может быть десексуализирована (недаром до трети детей «влюбляются» вначале в преподавателей своего пола, оказываясь в дальнейшем вполне нормальными гетеросексуалами)[210], надо лишь дать ей богатую социальную начинку и конкретные пути для делового переключения.

Лучше, если процесс роста здоровых творческих связей подростка с жизнью развернется без этих исключительных сосредоточений внимания на определенной личности, хоть будь то великолепный вожак или замечательный педагог. Лучше потому, что тогда не окажется узости горизонтов, конкретные сцепления с жизнью будут более обширные, свободные, богатые: товарищество, а не один товарищ, коллективный героизм, а не один герой, взаимное подталкивание, а не подражание одному.

Там, где этой здоровой, широкой социальности нет, там, во избежание распыления детской энергетики на паразитарные переключения, следует, конечно, воспользоваться и механизмом «переноса», механизмом переключения энергетики на личность, «по которой» в дальнейшем, как по мосту, детская энергетика включится уже в широкую, здоровую реальность. Привязавшись к одному, сосредоточившись на одном человеке, тем самым подросток создает единство, избегает распыления и в общих своих целеустремлениях. Подражая своему кумиру, домогаясь его внимания, отстаивая его интересы, подростки постепенно развертывают глубокие и прочные доминанты, привыкают к тормозным процессам, — одним словом, всесторонне качественно растут.

Необходимо лишь не допускать длительной задержки на одной личности, надо добиться как можно скорее, чтобы эффект влияния этой личности перестал быть исключительным, надо, чтобы сама эта личность всемерно способствовала постепенному отрыву от себя и дальнейшему переходу ребенка в широкую социальность. «Ты любишь, уважаешь во мне не меня, не мои личные качества, а себя, свои творческие искания, и жизнь со всем ее, желанным для тебя, творческим содержанием; во мне ты нашел лишь одно из воплощений того, чего ты ищешь, в себе и в жизни ты найдешь еще более богатые и радующие воплощения; поэтому поучившись у меня, следуя за мною, стань наконец на собственные ноги и отправляйся сам в широкую жизнь на боевую работу!» — таков должен быть педагогический девиз адресата «переноса», такова должна быть его тактика в отношении к «переносящему» подростку.