Пекло

– У Адама есть сердце. Его сердцебиение – метроном, отсчитывающий ход времени. Но еще и таймер, который рано или поздно остановится. Ева должна не просто понять, что такое смерть, – она должна понять, что Адам в этом ключевом отношении сильно от нее отличается. Он смертен.

– Как мы, – добавил Монк.

Теперь Карли смотрела на экран, на Еву, погруженную в восторженное созерцание щенка, почти с ужасом.

– Мара… что ты хочешь сделать?

Ее подруга нервно облизнула губы. В глазах ее мелькнула боль, почти что чувство вины.

– Я это уже сделала, – прошептала она. – И не один, а тысячу раз.

– Что ты имеешь в виду?

– Ева учится с невероятной быстротой. Скорость ее обучения сравнительно с первым разом увеличивается по экспоненте. Прежде этот урок занял бы два дня; теперь она усвоила его за двадцать минут.

– Не понимаю, – сказал Монк. – Какой урок? Она же просто сидит и не двигается! Такое впечатление, что программа зависла.

– Не забывайте: то, что мы видим на экране, – лишь аватарка. Все, что испытывает Ева на самом деле, происходит внутри «Генезиса». И происходит так быстро, что отобразить это на экране невозможно. – Она махнула рукой в сторону бегущих внизу экрана строчек данных. – За последние три минуты Адам прожил долгую собачью жизнь и умер тысячу раз. Я покажу вам пример – по сути, просто захват изображения одной-единственной итерации.

Мара выделила мышью длинный отрезок кода, а затем нажала «ВВОД».

Образ Евы на экране задрожал, а затем начал двигаться в ускоренном темпе. В течение следующей минуты они с Адамом прожили на экране целую жизнь – жизнь в картинках:

…вот Ева растит щенка, гладит и ласкает, заботится о нем.

…вот за что-то ругает и «воспитывает».

…вот утешает.

Постепенно Адам растет, из трогательного щеночка превращается в веселого лопоухого пса, и картинок становится больше:

…Адам и Ева бегают друг за другом по саду.

…лежат в обнимку под звездами.

…вот Ева смеется над его проделками, а Адам весело лает в ответ.

Но вот Адам постарел – и картины их жизни вдвоем сделались трогательнее и печальнее:

…Ева останавливается и ждет, пока старый пес ее нагонит.

…помогает выбраться из реки: лапы уже плохо слушаются Адама и разъезжаются на скользкой грязи.

…и снова лежит с ним в обнимку, гладит, что-то ему рассказывает.

Следующая сцена: Адам, тяжело дыша, лежит у нее на коленях, слезящиеся глаза затянуты мутной пленкой. Ева прижимает его к себе так крепко, словно уже знает, что сейчас произойдет.

А дальше – картина скорби.

Ева склонилась над мертвым Адамом; на лице ее застыли слезы.

Эту сцену Мара оставила на экране.

– Скоро Адам родится вновь, снова проживет жизнь и умрет – и так тысячу раз. Тысяча циклов. Тысяча Адамов.

– Боже мой, Мара…

– Этот алгоритм призван рассказать Еве о жизни и смерти, о смертности и бессмертии. Но не только – совсем не только! Воспитывая и дрессируя Адама, она научилась ответственности, узнала о действии положительного и отрицательного подкрепления. О том, что иногда тот, кого ты кормишь, кусает кормящую руку. Узнала, что значит быть доброй… или жестокой. За эти три минуты – за тысячу жизней – Адам рассказал ей о сострадании, об эмпатии, о верности, даже о безусловной любви.

Карли долго молча смотрела на неподвижную фигуру Евы, оплакивающей своего единственного друга, – и не знала, восхищаться ли гением подруги или ужасаться ее безжалостности.

– Смерть – тяжелый урок, – подытожил Монк.

Прежде чем он успел отвернуться, Карли заметила у него на глазах слезы, словно для него этот урок имел какое-то особое значение. Затем, сделав несколько глубоких вдохов, Коккалис взял себя в руки и обратился к товарищу:

– Джейсон, как там дела у вас с Симоном?

Карли взглянула на другой компьютер, над которым склонились Джейсон и Симон. Компьютер, подключенный к небольшому серверу. Еще совсем недавно кабели соединяли его со вторым «Генезисом» – копией создания Мары…

– У нас серьезная проблема, – выпрямившись, произнес Джейсон.

Монк подошел ближе.

– Какая?

– Мы взломали инструкции, полученные второй Евой – той версией Евы, которую использовал «Тигель». Расшифровав их закодированные инструкции, получили подробный план диверсии на атомной электростанции. Так вот, если вычисления противника верны, то АЭС достигнет критического состояния – точки невозврата – через пятнадцать минут.

– И это не единственная проблема, – мрачно добавил Симон.

02 часа 50 минут

Времени больше не было; и Мара остановила модуль БГЛ. Адам на экране исчез с колен Евы. Образ задрожал и расплылся, а потом статичная картинка вновь пришла в движение: зашелестели листья в ветвях, зажурчал ручей, пробегая по камням, затрепетали розовые лепестки.

Ева встала. Ее лицо по-прежнему хранило черты сходства с матерью Мары, однако почти все остальное изменилось. Детская невинность, простодушное радостное любопытство стерлись с лица, как стерлось изображение старого пса. Недоуменно и потерянно взглянула Ева на свои опустевшие руки, затем на то место, где обычно возрождался Адам. И наконец, словно что-то осознав, подняла лицо к небу.